Женское время, или Война полов

Не столько глазами, сколько сердцем она медленно узнавала свою деревню. О Аллах, какими маленькими стали дома и какой узкой – улица, по которой Рахмет катался на велосипеде! Это, конечно, потому, что она сама стала больше и старше, а деревня, которая в детстве казалась огромным миром, осталась просто деревней.

Зара шла впереди Мирзы, узнавая и не узнавая прошлое в настоящем. Да, кажется, ничего не изменилось – так же, пропустив ногу в велосипедную раму, катит впереди какой-то пацан и оглядывается… Но – водопроводная колонка? Разве была колонка, а не колодец? И гуси – хотя да, гуси были, она их всегда боялась… Свинья купается в пыли… Ах, так вот почему все тут как бы и неродное – запахи не те! Нет запахов татарских тандымов, нет дыма кизиловых дров, а пахнет картошкой, жаренной на свином сале! И за новыми заборами – расписанные на украинский манер наличники новых ставен, «Запорожец» или «Москвич» почти в каждом дворе, даже гамаки! Куры, гуси, псы на цепи и, конечно, свиньи – огромные хряки или свинья с поросятами возле каждого сарая.

Да, сытно и привольно устроились новоселы в домах тети Фатимы и других Бешметовых! Стены нарастили, крыши покрыли черепицей и железом, провели водопровод, свиней развели и распахали под картошку весь горный склон аж до Конского перевала! Даже деревню переименовали – из татарской Бешметовки стала Привольным.

Только почему так пусто – ни лица за окном, ни детей во дворах?

А вот наконец изба Ковалей – тоже с крышей из новой черепицы. А за ней – ее, Бешметовых, дом. Хотя нет, не ее это дом, от ее дома только две стенки остались да бочка для дождевой воды, которую новые жильцы покрыли крышей и переделали в детский домик для игр. Игрушки возле этого домика, трехколесный велосипед и тряпичная кукла. О Аллах, неужели?!

Зара невольно посмотрела через улицу в сторону бывших пещер под горой. Туда она бежала прятать свою куклу… Но лаза в те пещеры даже не было видно, все там осыпалось камнями и заросло бурьяном. И все-таки – неужто это ее тряпичная кукла с подрисованными глазами валяется во дворе? Зара непроизвольно шагнула в открытую калитку и тут же в изумлении оглянулась на вскрикнувшего Мирзу:

– Назад, Зара-ханум!

Но поздно! Словно жители деревни, прячась за окнами, только и ждали этого неосторожного шага – разом распахнулись двери в домах, и взорвалась криками тишина в деревне:

– Бей татар! Бей их! Фас!

С лопатами, граблями и топорами наперевес бежали к ним мужчины, женщины, даже подростки. А из дома Зары вырвался серый волкодав и кинулся к ней. Пряча руки от пса, Зара сунула их в карманы, наткнулась правой рукой на кожаный мешочек с бабушкиной брошкой и сжала в кулаке это свое единственное оружие. Нет, не двигаться! Если остановиться и замереть, собака, даже подскочив вплотную, вряд ли укусит. Если, конечно, она не лагерно-сторожевая, но и там псы бросаются на людей, только пройдя особый курс тренировок.

Оцепенев в ожидании броска волкодава, Зара до боли в суставах сжала брелок с бабушкиной брошью и мысленно поставила барьер перед собой. «Нет! Стой! Замри!!!» – безмолвно крикнула она псу. И вдруг…

Пес – уже в прыжке – словно с лету наткнулся на какую-то незримую стену. Нет, он не просто упал, он вдруг переломился, визжа, в воздухе и рухнул оземь. Но у Зары уже не было времени удивиться этому – толпа разъяренных сельчан была в пяти шагах от нее и Мирзы. Злобные лица, крики, вилы наперевес…

«Стоять! – снова не голосом, а мыслью крикнула им Зара. И уже осознанно сжимая бабушкину брошь и чувствуя какую-то особую энергию, которая передается от нее к ее руке и мозгу, жестко очертила взглядом стену-барьер вокруг себя и Мирзы. И повторила споткнувшейся толпе: – Стоять! Ни шагу! Замрите!»

И люди действительно оцепенели! Какой-то парень еще по инерции занес топор для броска, но Зара перехватила эту руку взглядом и – парализовала ее.

Здоровенная баба, запоздало подбегая сзади к остановившимся людям, еще орала:

– Да бейте их! Какого хрена вы стали?

Но Зара только перевела на эту бабу глаза, и… женщина осеклась на полувыдохе, будто задохнулась от незримого кляпа.

В неестественно мертвой тишине Зара повернулась к изумленному Мирзе и тихо приказала:

– Заводи!

Он наступил на педаль и завел мотоцикл.

– Садись. Поехали.

Он сел в седло, все еще озираясь по сторонам на парализованных людей. Это действительно было какое-то мистическое, ирреальное зрелище: их фигуры, нелепо застывшие в угрожающих позах, словно манекены пещерных людей в Историческом музее.

Зара разжала в кармане бабушкину брошь, села на мотоцикл позади Мирзы и повторила ему негромко:

– Поехали! Газ!

Мирза шевельнул ручкой газа, мотоцикл взревел и понес их прочь из деревни. Метров через сто Зара оглянулась и мысленно сказала: «Ладно, отомрите, так и быть». Она сделала это совершенно непрофессионально, без подготовки «пациентов», и тут же увидела результат своей неосторожности: люди, разом выйдя из транса, неловко падали оземь, ударяясь о камни кто спиной, а кто и лицом.