Женушки из Бата

— Дети не всегда делают то, что предполагается, — сказала акушерка. — Вы вскоре это узнаете.

— О-о! — орала Аманда. — О-о. О-о. О-О!

Боль была невероятной. Никто не предупреждал ее, что будет так плохо. Боль оказалась такой сильной, что Аманде даже пришлось прекратить вести записи для статьи о том, как проходят роды. Она планировала написать ее по личным впечатлениям и думала, что «Вог» обязательно должен заинтересоваться.

Она собиралась подготовить забавную статью, и несколько первых строк уже были готовы. «Учитывая неприятные стороны беременности, вызывающие дискомфорт — кишечник под ребенком, живот в горле и так далее — практически невероятно, что человечество выжило до наших дней…» О-о!

Больше Аманда не видела в происходящем ничего забавного. И не была полностью уверена в выживании.

И почти таким же невероятным и кошмарным, как боль, был факт появления Каринтии на две недели раньше. Аманда ненавидела людей, которые приходят раньше. Это грубо, немодно, застает тебя врасплох и, что хуже всего, подразумевает, что им нечего делать. Людям, которых ценила Аманда, всегда находилось, чем заняться. Они были могущественными и занятыми, и на их время многие претендовали. Если Каринтия собирается вырасти одной из них, как для нее запланировано, то ей лучше исправиться.

— О-о! — заорала Аманда при очередной схватке. Боль напоминала самые худшие менструальные боли в жизни или, скорее, все менструальные боли, которые у нее когда-либо бывали, но одновременно. — Послушайте, — резко вдыхая воздух, обратилась она к акушерке, на которую смотрела сквозь слезы. — Сделайте мне обезболивание, а? Сейчас. Сию минуту.

Спокойная и симпатичная китаянка проверяла распечатку, на которой указывалось сердцебиение младенца. Она спокойно перевела взгляд на Аманду.

— Шейка матки должна раскрыться до четырех сантиметров. А у вас пока только три.

— ТРИ? — заорала Аманда. — Но я мучаюсь уже несколько часов! Да меня на части разрывает! Вы что, садистка?

— Мы не делаем эпидуральную анестезию, пока шейка матки не раскроется до четырех сантиметров, — заявила акушерка, которую, судя по бейджу, звали Уна.

— Может, теперь уже четыре, — заорала Аманда при очередной схватке. — Если вас можно попросить посмотреть.

Уна взглянула на часы.

— Я смотрела тридцать секунд назад. — Она направилась к двери.

— Вы куда? — завопила Аманда и рванулась к акушерке, пытаясь ее остановить, в результате чего чуть не свалилась с кровати. — А когда мне сделают это проклятое кесарево?

Уна сложила маленькие аккуратные руки.

— Доктор говорит, что кесарево сечение не требуется.

Аманда резко села прямо — настолько прямо, насколько позволяло ее состояние.

— Не требуется? — в ужасе заорала она. — Но я не могу тужиться!

Этот сильный аргумент никак не тронул Уну.

— Это опасная операция. Ее делают только в случае необходимости по медицинским показателям.

— Но она как раз сейчас необходима по медицинским показателям! — вопила Аманда. Неужели этот огромный кусок, который сейчас находится у нее воте, на самом деле выйдет у нее между ног? Это невозможно. Он ее убьет. — агонии!

Уна кивнула.

Когда закрывалась дверь, Аманда заорала от раздражения и отчаяния. Крик объяснялся не только болью. Дело было и в родильном доме «Кавендиш».

Аманда находилась в коридоре дома на Фицерберт-плейс и кричала на рабочих, устанавливающих новую роскошную кухню, и именно в тот момент испытала первый приступ боли. Потом боль усилилась, схватки стали более продолжительными. Она бросилась к телефону и стала звонить Хьюго. Его мобильный не отвечал, она впала в ярость, а потом, чуть ли не на грани апоплексического удара, позвонила в «Кавендиш».

Все операторы оказались заняты. Она прослушала «Времена года» Вивальди чуть ли не целиком, правда, создавалось впечатление, что включенная в режиме ожидания музыка исполнялась в помойном ведре. Аманда гневно смотрела на аппарат. Потом зазвучала другая музыка, которой обычно сопровождается королевский фейерверк, и, наконец, прозвучал голос оператора.

— Что вы имеете в виду? Вы не можете меня сегодня принять? — завопила Аманда шестьдесят секунд спустя. — Мне назначено запланированное кесарево сечение.

— Да, мадам, вы на самом деле записаны. Но операция запланирована через две недели.

— И что? — бушевала Аманда. — Роды начались раньше. Вам просто придется сделать операцию сегодня.

И все.

— Боюсь, что это невозможно, мадам.

— И что мне делать, черт побери? — орала

Аманда. — Самой ее выполнить чертовыми кухонными ножницами?

— Мадам, если вы успокоитесь и прекратите ругаться…

— Успокоюсь?

— Мадам, я должна напомнить вам, что сильные эмоции не идут на пользу беременным женщинам, — продолжала оператор лишенным эмоций монотонным голосом. — Это может ускорить роды.