Жены грозного царя [=Гарем Ивана Грозного]

С восторгом думал он о том, как они станут беседовать, сидя рядком, и он будет перебирать эти точеные пальчики с удивительно красивыми миндалевидными ноготками, касаться этих розовых ладошек, шептать нежные слова в эти кругленькие ушки и смотреть в ее удивительные голубые глаза. Незабудка! Белая голубка! Светик ясный!

– Довольно, – сказал царь, протягивая к Марфе руку.

Матрена Бельская тотчас же сообразила, в чем дело, проворно сунула ему в ладонь прохладные девичьи пальцы, и Иван Васильевич осторожно сжал их:

– Выбрал я. Быть тебе, Марфа, дочь…

– Коломенского дворянина Василья Собакина, – опередив онемевшего мужа, вперед снова высунулась бойкая Малютина женка.

– Быть тебе, Марфа, дочь Васильева, царицею! – ласково сказал государь, любуясь тем, как поднялись, опустились, снова поднялись ее темные, загнутые, с золотистыми кончиками ресницы. Порх-порх, словно бабочка крылышками. На щеки восходил нежный румянец.

Бывший государев шурин Михаил Темрюкович угрюмо подумал, что судьба играет очень причудливо. В одночасье вознесла какую-то дворянскую дочку на высоты, на коих достойна пребывать лишь бесподобная пери, такая, как его незабываемая сестра Кученей. Увы, канули в прошлое те времена, когда Салтанкул был если не первым, то вторым лицом в России! Ему ни за что не снискать расположения этой простенькой девчонки, ни за что не вернуть былого! И только мысль о мести, которая свершится же когда-нибудь по мановению Аллаха, поддерживает его теперь… С унылым вздохом он первый направился поклониться будущей государыне, подумав, что нужно завтра же отправить ей восточные лакомства – варенные в сахаре орехи и фрукты. Все дети любят сладкое, а она еще совсем дитя! И, может, сломает об орешек свои белые зубки.

Малюта Скуратов никак не мог прийти в себя от потрясения, что выбор государя пал-таки на его родственницу. Он даже и не надеялся на такое счастье – оказаться в свойстве с господином и повелителем. Царь Иван Васильевич иногда снисходил до того, что называл Малюту своим единственным другом, однако Скуратов не заносился от этих слов. Он был псом государевым, а ведь и псов люди иногда называют своими друзьями. С Малюты было вполне довольно места у ног обожаемого хозяина, он почитал себя достойным только лизать его сапог, а успех этих смотрин… ему такое и присниться не могло! Приходилось признать, что жена его в очередной раз оказалась права. Может, и ее настояние непременно отдать дочку Машу за этого красивого щеголя Годунова тоже во благо?

Матрена Бельская, жена Малюты, думала о том, что бабы во сто раз умнее и хитрее мужиков. Это же просто не счесть, сколько сил ей пришлось потратить, чтобы уговорить муженька выставить Марфу на государевы смотрины! Попытка не пытка, за спрос денег не берут, а выиграть можно весь мир. И выиграли же! Жаль, конечно, что у них не было собственной дочери-красавицы подходящих лет, Марье-то уже восемнадцать, да и замужем она. Взгляд Матрены перелетел к зятю. Борис покосился на тещу таинственным темным оком, вдруг осветившимся потаенной усмешкою. Матрена сжала губы куриной гузкою, чтобы не расплылись в улыбке. Зять был ей чрезвычайно по сердцу! Глупенькая Маша и не понимает, как ей повезло. И не надо ей понимать, не надо… пусть стоит да радуется новому возвышению семьи, а больше ей знать ничего не нужно. Ни ей, ни кому-то другому. Матрена и на исповеди не проболтается о том, что дерзким «опричником», обесчестившим опасную соперницу Марфы – Зиновию Арцыбашеву, был не кто иной, как милый Бориска. Матрена подсунула ей наливочки… непростой наливочки. Зиновия обеспамятела сразу, а уж потом Бориска быстренько сделал свое мужское дело. Ну и что? Невелик грех, подумаешь! От зятя небось не убудет, от Машки тоже, а то где бы все они были сейчас, если бы возвысились жадные, будто вороны, Арцыбашевы?

Иван Иванович, царевич, исподтишка оглядывал государеву избранницу и понять не мог, что отец отыскал в этой бесцветной птичке. Вот Кученей, Марья Темрюковна, – это была красавица. По ночам снилась Ивану в грешных снах, а днем такого страху наводила на них с братом Федором… Настоящая злая мачеха, как в сказках! А эта девчонка будет небось бояться царевичей. И какой с нее прок в постели? Может быть, отцу нравится обучать тихонь и несмышленышей? Но самому Ивану подавай горячих девчонок, вроде Ефросини! По ней сразу видно, на что она способна. И она чуть-чуть похожа на Кученей… Иван исподтишка пожал пухленькие пальчики невесты.

Ефросиня даже не ответила на это пожатие. Она губы себе искусала от злобы и зависти! Царевна… она теперь всего лишь царевна, а могла бы стать царицею! Наверное, наверное, государь выбрал бы ее, когда б Ивашка вперед отца не вылез! Она мгновенно возненавидела будущего мужа, и был только один человек на свете, которого Ефросиня ненавидела больше.

Соперница, Марфа.

Белая голубка, тьфу! Да чтоб от нее перышки полетели! Чтоб она сдохла!

3. Перышки

– Прощай… навеки прощай, моя ненаглядная…