Жены и дочери

Леди Камнор настолько оправилась от жестоких приступов своей болезни и прошедшей операции, что смогла перебраться в Тауэрс, дабы переменить климат. Туда ее препроводила вся семья со всей роскошью и великолепием, подобающим больной супруге пэра. Существовала вероятность, что "семейство" задержится в Тауэрсе немного дольше, чем в последние несколько лет, в течение которых они скитались туда и сюда в поисках здоровья. Так или иначе, было приятно спокойно приехать в старинный фамильный дом, и каждый член семьи по-своему этому радовался. Лорд Камнор больше всех. Его склонность к болтовне и любовь к мельчайшим подробностям едва ли пришлись кстати в суете лондонской жизни и были пресечены в корне во время его временного пребывания на континенте, поскольку он не говорил бегло по-французски, и с трудом понимал французскую речь. Кроме того, он был большим собственником и хотел знать, как идут дела на его земле, как его арендаторы преуспевают в жизни. Он любил узнавать об их рождениях, браках и смертях и имел отличную память на лица. Короче говоря, лорд Камнор был пэром, напоминающим старушку-сплетницу. Но очень добродушную старушку: он разъезжал на своей дородной старой лошади, набив карманы монетками в полпенни для детей и маленькими мешочками с нюхательным табаком для стариков. Подобно старушке ему нравилось выпивать послеполуденный чай в гостиной своей жены, и за чашкой вызывавшего болтовню напитка он повторял все новости, услышанные им за день. Леди Камнор пребывала именно в том состоянии выздоравливающего человека, когда разговоры, подобные тем, что вел ее муж, были ей чрезвычайно приятны, но она всю свою жизнь так сурово презирала привычку слушать сплетни, что полагала должным следовать логике — сначала выслушать, а после выразить презрительный протест. Тем не менее, в их семейный обычай вошло собираться всем вместе в комнате леди Камнор после возвращения с дневных прогулок пешком, поездок или после прогулок верхом, устраиваться возле камина, потягивать чай во время ее ранней трапезы, рассказывать отрывки местных новостей, которые они узнали за утро. После того как члены семьи изложили все, что хотели сказать (но не ранее), им всегда приходилось выслушивать короткую проповедь от ее светлости на избитые темы: о том, как низко обсуждать людей, о том, что услышанные новости, вероятно, лживые, и о том, как деградирует человек, повторяя их. В один из тех ноябрьских вечеров вся семья собралась в комнате леди Камнор. Она лежала, вся задрапированная в белое и укрытая индийской шалью, на софе возле камина. Леди Харриет сидела на коврике, возле камина, и, подбирая падающие угольки миниатюрными щипцами, водружала их на красную и душистую груду в центре очага. Служанка леди Камнор пыталась разливать чай при свете одной маленькой свечи, поскольку из-за ослабленного зрения леди Камнор не выносила яркого света. И огромные безлиственные ветви деревьев за стенами дома скребли по окнам, подгоняемые усиливающимся ветром.

У леди Камнор была привычка бранить тех, кого она любила сильнее всего. Она постоянно бранила своего супруга, и тем не менее, скучала по нему теперь, когда он немного задерживался, и заявила, что не желает чаю. Но семья знала, это только потому, что его не было рядом, чтобы она могла поворчать на него за его неизменную глупость — он забывал, что ей нравилось класть сахар в чашку прежде, чем наливать сливки. Наконец, лорд Камнор ворвался в комнату:

- Прошу прощения, миледи… я припозднился немного дольше, чем следовало. Как?! Вы еще не пили свой чай? — воскликнул он, засуетившись, чтобы приготовить чай своей жене.

- Вы же знаете, что я никогда не наливаю сливки, пока не положу сахар, — сказала она, делая даже более сильное ударение на слове "никогда", чем обычно.

- О, боже! Какой я простофиля! На этот раз я мог бы это запомнить. Видите ли, я встретил старого Шипшэнкса, в этом причина.

- Причина того, что вы протягиваете мне сливки прежде сахара? — спросила его жена. Это была одна из ее грозных шуток.

- Нет, нет! Ха, ха! Полагаю, сегодня вечером вам лучше, моя дорогая. Но, как я говорил, Шипшэнкс неизменный любитель поговорить, от него не сбежишь, я не имел представления, что уже так поздно!

- Ну, самое малое, что вы можете сделать, это пересказать нам что-нибудь из беседы мистера Шипшэнкса, раз уж вы оторвались от него.

- Беседы?! Я назвал это беседой? Не думаю, что я много говорил. Я слушал. Ему, в самом деле, всегда есть что порассказать. Больше, чем, например, Престону. И, между прочим, он рассказал мне кое-что о Престоне… Старина Шипшэнкс полагает, что тот вскоре женится… он говорит, что ходит много слухов о нем и дочери Гибсона. Видели, как они встречаются в парке, переписываются, и всякое такое, что, похоже, приведет к свадьбе.

- Мне будет очень жаль, — заметила леди Харриет. — Мне всегда нравилась эта девочка. И я не выношу папин образчик управляющего.

- Полагаю, это неправда, — очень отчетливо произнесла леди Камнор в сторону леди Харриет. — Сегодня папа собирает истории, чтобы на следующий день их же и опровергнуть.