Жены и дочери

Молли знала отца достаточно хорошо, чтобы понять, что продление ее визита в Хэмли дело вполне решенное, да к тому же она почувствовала себя неблагодарной. Она оставила отца и подошла к миссис Хэмли, наклонилась и поцеловала ее, но не произнесла ни слова. Миссис Хэмли взяла ее за руку и потеснилась, освободив место на софе для Молли.

− Я собиралась попросить вас, чтобы Молли осталась немного дольше, когда вы приедете в следующий раз, мистер Гибсон. Мы такие хорошие друзья, правда, Молли? И теперь этот добрый маленький племянник мисс Эйр…

− Мне бы хотелось, чтобы его выпороли, — вставил мистер Гибсон.

− … предоставил нам превосходный повод, и Молли будет гостить у меня намного дольше. Вы должны приезжать и навещать нас намного чаще. Для вас всегда готова комната, вы знаете, и я не понимаю, почему бы вам не выезжать каждое утро из Хэмли, как вы выезжали из Холлингфорда.

− Благодарю вас. Если бы вы не были так добры к моей маленькой девочке, я бы испытал искушение сказать что-нибудь грубое в ответ на ваши последние слова.

− Прошу, скажите их. Я знаю, что вы не успокоитесь, пока не скажете их.

− Миссис Хэмли теперь знает, в кого я такая невежливая, — ликуя, произнесла Молли. — Это наследственное.

− Я собирался сказать, что ваше предложение, чтобы я ночевал в Хэмли, было истинно женским — добрым, но лишенным здравого смысла. Как, в конце концов, мои пациенты найдут меня, если я буду находиться в семи милях от своего дома? Они, несомненно, пошлют за другим доктором, и я разорюсь в течение месяца.

− Разве они не могут послать за доктором сюда? Посыльный обходится очень дешево.

− Представьте, как старый Гуди Хенбери из последних сил добирается до моей приемной, стеная на каждом шагу, а затем ему говорят, что нужно прошагать еще семь миль! Или возьмем с другой стороны общества: не думаю, что проворный слуга миледи Камнор будет мне благодарен за то, что ему придется ехать в Хэмли всякий раз, когда его хозяйке потребуется доктор.

− Ну, ну, я подчиняюсь. Я женщина. Молли, ты женщина. Пойди и закажи клубнику со сливками для своего отца. Такие скромные обязанности выпадают на женскую долю. Клубника со сливками — всего лишь доброта и никакого здравого смысла, поскольку обеспечат ему ужасный приступ несварения желудка.

− Пожалуйста, говорите за себя, миссис Хэмли, — весело сказала Молли. — Я съела… о, такую огромную корзину клубники вчера, а сквайр сам сходил в маслодельню и принес мне огромную чашу сливок, когда застал меня за моим занятием. А я по-прежнему чувствую себя хорошо и никогда не испытывала несварения.

− Она хорошая девочка, — сказал мистер Гибсон, когда Молли, пританцовывая, ушла и не могла их слышать. Он не спрашивал, он утверждал. В его глазах промелькнула смесь нежности и надежды, когда он ждал ответа, который последовал через мгновение.

− Она — прелесть! Не могу передать вам, как мы со сквайром любим ее, мы оба. Я так рада, когда думаю, что ей долгое время не придется уезжать. Первое, о чем я подумала сегодня утром, когда проснулась, что скоро ей придется вернуться к вам, если мне не удастся убедить вас оставить ее со мной немного дольше. И вот она должна остаться… о, по крайней мере, на два месяца.

Это была истинная правда, сквайр очень полюбил Молли. Очарование видеть молодую девушку, танцующую и поющую невнятные песенки в доме и саду, оказалось для него неописуемо новым. Да и потом Молли была так старательна и так разумна, готова и говорить, и слушать в нужное время. Миссис Хэмли была совершенно права, говоря о любви своего мужа к Молли. Но либо она выбрала неподходящее время, чтобы сказать ему о продлении визита девушки, либо один из приступов ярости, которым был подвержен сквайр, и которые он обычно пытался сдерживать в присутствии своей жены, нашел на него, но, во всяком случае, он воспринял новости отнюдь не добродушно.

− Остаться дольше?! Гибсон попросил об этом?

− Да, я не понимаю, что еще можно было сделать. Мисс Эйр уехала и не вернется. Для девочки без матери, как Молли, очень неудобно быть главой семьи, где живут еще два юноши.

− Это дело Гибсона, ему следовало бы подумать об этом, прежде чем брать учеников, или подмастерьев, как бы он их не называл.

− Мой дорогой сквайр! Я думала, вы будете рады, как и я… что Молли останется. Я попросила ее остаться на неопределенное время, по крайней мере, месяца на два.

− И оказаться в доме с Осборном! И Роджер тоже приедет домой.

По мрачному взгляду сквайра миссис Хэмли прочитала его мысли.

− О, она вовсе не из тех девушек, которые очаруют молодых людей их возраста. Мы любим ее, потому что понимаем, какая она на самом деле, но юноши двадцати одного и двадцати двух лет желают, чтобы молодая девушка обладала всеми украшениями.

− Желают что? — прорычал сквайр.

− Чтобы у девушки было подходящее платье, манера держать себя. В их возрасте они даже не заметят, что она хорошенькая — их представления о красоте сводятся к яркой внешности.