Жены и дочери

Вечером накануне венчания мистер Гибсон и Молли поехали в Эшкомб в единственной желтой почтовой карете, имевшейся в Холлингфорде. Им предстояло стать гостями мистера Престона или, точнее, гостями милорда в помещичьем доме. Дом соответствовал своему статусу и с первого взгляда привел Молли в восторг. Он был выстроен из камня, со множеством остроконечных фронтонов и с двустворчатыми окнами, и стены его были покрыты виргинским плющом и поздними розами. Молли не была знакома с мистером Престоном, который стоял в дверях, встречая ее отца. С ним она сразу приняла тон молодой леди и впервые столкнулась с манерой поведения – полукомплиментарной-полузаигрывающей, – к которой некоторые мужчины считают нужным прибегать со всеми женщинами моложе двадцати пяти лет. Мистер Престон был очень хорош собой, и знал об этом. У него был свежий цвет лица, светло-каштановые волосы и бакенбарды, серые, быстрые, красивого разреза глаза с ресницами темнее волос и фигура легкая и гибкая благодаря атлетическим упражнениям, чрезвычайной ловкостью в которых он славился, чему и был обязан открытым ему доступом в гораздо более высокое общество, чем то, где был бы принят при иных обстоятельствах. Он был превосходным игроком в крикет, и его охотно приглашали участвовать в решающих состязаниях. В дождливые дни он обучал молодых барышень игре на бильярде или, когда требовалось, играл всерьез. Он знал наизусть половину пьес любительского репертуара и был незаменим в устройстве импровизированных шарад и живых картин. У него были тайные причины к тому, чтобы именно сейчас попытаться затеять флирт с Молли. Он очень весело проводил время с вдовой, когда она впервые появилась в Эшкомбе, и теперь полагал, что при виде его она, стоя рядом со своим менее светским, менее красивым, пожилым мужем, может счесть этот чрезмерный контраст неприятным. Кроме того, он питал действительно сильную страсть к некой особе, которая ныне отсутствовала, и эту страсть ему необходимо было скрывать. Поэтому он заранее решил, даже если бы эта «малышка Гибсон», как он ее про себя называл, оказалась менее привлекательна, чем была на самом деле, на ближайшие шестнадцать часов посвятить себя ей.

Мистер Престон повел их в обшитую деревянными панелями гостиную, где, потрескивая, пылал огонь, а малинового цвета шторы скрывали от глаз угасающий холодный день. Здесь был накрыт к обеду стол с белоснежными салфетками и скатертью, со сверкающими серебром приборами и сияющими бокалами, а рядом, на буфете, разместились вино и осенний десерт. При этом мистер Престон то и дело извинялся перед Молли за холостяцкую неустроенность дома, за малые размеры комнаты, поскольку столовой уже завладела домоправительница, готовя ее к будущему завтраку. Потом он позвонил прислуге и распорядился показать Молли ее комнату. Ее провели в очень удобную комнату, где в камине горел огонь, на туалетном столике были зажжены свечи, темные шерстяные занавеси окружали белоснежную постель, повсюду стояли высокие фарфоровые вазы.

– Это комната леди Харриет, когда ее светлость приезжает сюда с господином графом, – сказала горничная, умелым ударом выбивая из тлеющего полена тысячи сверкающих искр. – Помочь вам одеться, мисс? Я всегда помогаю ее светлости.

Молли, помня, что у нее лишь белое муслиновое платье для свадьбы, кроме того, что надето на ней, отпустила добрую женщину и была рада остаться одна.

И это называется – «обед»? Время подходило уже к восьми часам, и казалось бы, готовиться ко сну было естественнее, чем переодеваться к обеду. Все ее переодевание свелось к тому, что она прикрепила к поясу своего серого платья две красные розы из большого букета осенних цветов на туалетном столике. Она приложила еще одну красную розу к своим черным волосам, над ухом, – получилось очень мило, но слишком кокетливо, и она вернула розу в букет. Панели из темного дуба и деревянная обшивка стен, казалось, сияли теплым светом, повсюду были камины – в комнатах, в холле, а один даже на лестничной площадке. Мистер Престон, должно быть, услышал ее шаги, потому что встретил ее в холле и повел в маленькую гостиную с закрытой двухстворчатой дверью сбоку, ведущей, как он сказал ей, в большую гостиную. Комната, в которую она вошла, немного напомнила ей Хэмли: обивка из желтого атласа восьмидесятилетней или столетней давности, бережно сохраненная и безупречно чистая, изящные индийские шкафчики и фарфоровые сосуды, издающие пряные ароматы. Перед ярко пылающим камином стоял ее отец в своей обычной одежде, серьезный и задумчивый, каким был весь этот день.

– Эту комнату обычно использует леди Харриет, когда приезжает сюда с отцом на день или два, – сказал мистер Престон.

Молли, чтобы избавить отца от необходимости отвечать, спросила:

– Она часто приезжает сюда?

– Нет, не часто. Но мне кажется, что, когда приезжает, ей здесь нравится. Возможно, она считает это приятной переменой после более чопорного образа жизни Тауэрс.