Жены и любовницы нацистов

В своих воспоминаниях, которые вдруг возникли через пятьдесят лет после описываемых событий, актриса и режиссер Лени Рифеншталь утверждала, что была приглашена на это бракосочетание. По ее словам, которым не стоит доверять на сто процентов, она утверждает, что с Магдой у нее были самые доверительные отношения и супруга Геббельса любила с ней пооткровенничать. В своих мемуарах. Лени Рифеншталь написала: «Тут я получила, к своему полному удивлению, приглашение на воскресную прогулку в Хелингендамм… В первом вагоне сидел Гитлер с Геббельсом, фотографом Г. Гофманом и адъютантом Брюннером. Во втором — фрау Геббельс и я. После обмена тривиальными фразами, с которых начинается каждый разговор, она сказала: «Я люблю своего супруга, но моя любовь к Гитлеру сильнее, за нее я готова отдать свою жизнь. Только кода мне стало ясно, что после смерти своей племянницы Гели, со смертью которой он так и не смирится, он не сможет полюбить ни одну женщину? кроме Германии, я дала согласие на брак с Геббельсом. У нас с ним полное согласие, но я хочу быть близка только Гитлеру».

Доверять этой цитате ни в коем случае нельзя. Достаточно хорошо известно, что Лени Рифеншталь, желая придать себе особую значимость, как свидетельнице событий тех лет, зачастую не только подтасовывает факты, но и вполне могла полностью выдумать эту ситуацию. Ее нет ни на одном свадебном снимке. Да и в своих воспоминаниях о свадьбе, занесенных в дневник, Геббельс ни одним словом не обмолвился о том, что актриса и режиссер была приглашена на бракосочетание. Ведь в своих мемуарах Лени ни много ни мало утверждает, будто Магда призналась ей в том, что развелась с Квандтом только для того, чтобы стать ближе к Гитлеру. Чуть ли не он сам просил ее об этом. Фантазии Лени Рифеншталь известны, а потому сейчас ее воспоминания вряд ли можно считать неопровержимыми и использовать как исторический материал.

Брак существенно изменил жизнь Магды Геббельс. Она приобрела массу новых знакомств, но ее старая жизнь отошла на дальний план. Многие просто не захотели с ней общаться, например, отчим-еврей. Магда, сразу после вступление в брак, полностью потеряла права на воспитание своего сына Гаральда. Его забрал к себе жить отец мальчика. Правда, он не препятствовал общению сына с матерью. Гаральд каждый день приходил к матери и очень быстро подружился с доктором Йозефом. Он легко влился в свою новую семью. Также Магде было отказано в ее ежемесячном содержании, которое выплачивал бывший супруг. Узнав об этом, Адольф Гитлер сделал широкий жест, вдвое увеличив жалованье Геббельса.

Отчим полностью порвал отношения с Магдой, узнав об антисемитских взглядах ее супруга. Он уже больше никогда не разговаривал о Магде и предпочитал вообще не упоминать ее имени. Родной отец фрау Геббельс тоже не был в восторге от зятя, с. которым постоянно ругался. После получения одного из писем Геббельса, которое оказалось оскорбительно-грубым, он вообще порвал с ним отношения. Единственным человеком, который смирился с изменениями в жизни дочери, стала мать Магды, которая готова была простить своей дочери все, что угодно. Впрочем, как почти любая мать. Хотя она и высказала неудовольствие по поводу того, что дочь и зять заставили ее отказаться от фамилии Фридлендер и вернуть себе девичью Беренд, она переехала жить к Геббельсам, взяв на себя полностью воспитание быстро увеличивающейся ватаги детей.

Через несколько месяцев после свадьбы доктор Йозеф Геббельс решился оставить свой родной городок Штеглитце, в котором жил с детских лет, и переехал в огромную квартиру Магды в центре Берлина. Произошло это отнюдь не потому, что так захотела Магда или ему пришлось чаще бывать в столице. Просто фюрер сделал квартиру фрау Геббельс своей личной штаб-квартирой, превратив ее салон в зал заседаний партии. Вернее, наиболее приближенных и преданных ее членов. В ее дом захаживали Геринг, Гиммлер, Рем. Наверное, у них периодически возникал немой вопрос: так чья же все-таки жена — фрау Геббельс? Постоянно беременная женщина значительную часть дня проводила на кухне за приготовлением вегетарианских блюд для своего фюрера. Муж являлся для этой женщины как бы приложением, позволяющим ей находиться в непосредственной близости от предмета своего обожания.