Жены Натана

Я покидаю их в явном внутреннем смятении, почти не прощаясь, что мне не присуще. В офисе меня встречают с радостью. Выясняется, что с утра Узи ожидает меня у входа в здание с букетом цветов. «Мы все рады, что ты здесь. Идем, покажу тебе твой новый кабинет». Поднимаемся на лифте на этаж, где находится кабинет Натана и мой, обычный. Кабинет его заперт, но недалеко от него приготовили мне уютный рабочий уголок. «Посмотрим, за сколько времени твой стол будет завален бумагами», – говорит, улыбаясь, Узи. Меня немного коробят его замечания, он смущен, даже немного испуган, торопливо объясняет мне, как работают некоторые приборы, предоставленные в мое распоряжение: «Натан потребовал, чтобы мы для тебя подготовили самое новое оборудование. Ты можешь отсюда соединиться с любым отделом, даже с каждым сотрудником, получить необходимую информацию. Если захочешь, можешь слушать музыку». Я хочу поставить в вазу букет цветов и обнаруживаю в нем еще один подарок: небольшой серебряный прибор. Я должен был предположить, что в окружении Натана привыкли к таким небольшим дорогим подаркам.

Я вспоминаю, что по дороге сюда был напряжен, вероятно, находясь под впечатлением встречи с Даной и Риной. Потому не очень следил, как обычно, за другими людьми на улице. Я люблю, как говорится, лицезреть парочки и сравнивать их вид по утрам и вечерам. Чаще всего вечером лица их полны покоя, тела сближены, руки нередко сплетены. Утром же эта близость словно бы испаряется, разговор между ними краток, им даже трудно прикоснуться друг к другу. Слышал бы Натан мои размышления, наслаждался бы ими и посмеивался. Вообще мои уводящие далеко размышления чужды и странны ему. Он приближается к людям не по времени, будь то утро или вечер, и не по желанию прикоснуться или погладить, а просто подходит и берет. Я даже не могу вспомнить случай, когда он гладил свою жену Рину, представить, как он касается ее тела, и это при том, что мне абсолютно ясно: физическая сторона играет главную роль в их отношениях.

Не очень-то подходят эти мысли к месту моей новой должности, и надо сконцентрироваться на деле. Поступаю совсем не обычным для меня образом: сажусь на ковер и вытягиваю ноги. Снова становится ясно: для того, чтобы преуспеть в одном деле, нужно сосредоточиться на другом. Вот же, выполнял для Натана второстепенные дела, посвящая большую часть времени своей семье и своим мыслям, и именно я был избран Натаном – исполнять его обязанности в его отсутствие. Как художник, который внезапно бросает кисти и начинает управлять государством. Я знаю, что Рахель думает по-иному. По ее мнению, только тот, кто концентрируется на одной теме, способен добиться успеха. Тем временем приходят ко мне старшие сотрудники Натана. Некоторые из них прикололи к одежде таблички с их именами, чтобы мне было легче их опознать. Кто-то большими буквами написал мое имя на доске, стоящей за моей спиной: «Успеха, Меир!»

Естественно, я встаю с ковра. Явно не подходит лежать на нем, когда начальники всех отделов пришли к тебе на аудиенцию. В ближайшие дни постараюсь также одеваться соответственно. Обычно одежда моя не совсем чиста, не выглажена и вообще не упорядочена. Придется попросить Рахель проследить за этим. Приглашаю всех сесть и доложить о развитии главных направлений нашей деятельности вчера и сегодня. В компании я работаю несколько лет и знаком со всеми ее отраслями, но, естественно, не в деталях. Большинство инвестиций Натана и его отца мне известно, однако, оказывается, произошли впечатляющие изменения. Я слушаю их достаточно внимательно и все же, время от времени, отвлекаюсь на посторонние мысли. После часовой беседы предлагаю ее завершить. Сотрудники быстренько покидают кабинет. Я записываю несколько замечаний в новую специальную тетрадь, размышляя над тем, каким умным вопросом смогу завтра их удивить или даже поставить в тупик. Иду в кабинет Натана, открываю дверь, отмечаю, что кресло его покрыто чехлом и отодвинуто в угол. Так я делаю в пасхальные дни, заменяя обычное в течение года кресло другим, временным, чистым, праздничным. Остальное в его кабинете неизменно, только что его самого нет. На столе несколько статей на английском языке об искусстве. Читаю и понимаю лишь подзаголовки, обозначающие главное в обсуждаемой теме. Никогда я не отличался знанием иностранных языков. В статье, как мне кажется, обсуждается связь между английским и французским изобразительным искусством в средние века.

– 12 —