Жены русских царей

Но едва прошёл он около двухсот шагов, как офицер догнал его с обнажённой шпагой в руке. За ним следовали некоторые другие участники пирушки, охотники до драк. Молодой офицер, ругаясь, приказал Альбрехту остановиться и вступить с ним в поединок. Граф обещал ему дать удовлетворение на следующий день и предложил ему идти домой выспаться. Но офицер не угомонился и напал на Альбрехта, который вынужден был защищаться. Не прошло и двух минут, как офицер уже лежал на земле смертельно раненный шпагой Альбрехта. Он вздохнул и выпустил последний дух. Находившиеся при этом офицеры унесли его труп, а Альбрехт поспешил к себе домой, уложил в чемодан нужные вещи и рано утром исчез из Петербурга, чтобы избежать высылки в Сибирь.

Оказавшись в Берлине, Моргеншейн узнал, что всё его наследственное имущество передано кредиторам его отца. Он был совершенно разорён, ему от наследства осталось совсем немного. Нужно было искать место. С утра до ночи он бегал по домам своих родственников и прежних друзей, просиживал целые часы в их передних и приёмных. Друзья и родственники приглашали его к обеду и на свои вечера, но действительных услуг ему не оказывали. Иные ему подавали надежду, другие пожимали плечами. Альбрехт должен был довольствоваться обещаниями, а когда открывалась вакансия, то на этом месте оказывался другой, имевший сильные связи. Способности Альбрехта везде хвалили, но ему не хватало теперь самого главного — богатства, он был беден. В нашем веке будь одарён мудростью Соломона, добродетелью серафима, учёностью всех университетов, ты только будешь похож на драгоценную памятную монету, которая не может обращаться в торговле. Золото — это лак, сообщающий добродетели блеск, дающее значение мудрости. Золото — это моральный универсальный лоск, под которым грязь превращается в бланманже, а трусость в храбрость.

Однажды Альбрехт узнал, что многие семейства переселяются в Америку; он решил присоединиться к ним с намерением образовать на берегах Миссисипи в Луизиане колонию. Шесть семейств, отправлявшихся в Северную Америку, выбрали его своим начальником. Он был им известен своей образованностью и храбростью. В короткое время многие другие семейства последовали их примеру, и таким образом Альбрехт сделался главой довольно значительного числа переселенцев.

С весёлым сердцем и громадными планами в голове граф Альбрехт готовился к отправке в долгое морское плавание.

Только одно обстоятельство омрачало его радость: он не мог примириться с мыслью, что, уезжая в новые земли, он уже никогда не найдёт случая увидеть обожаемую Шарлоту. Пока он находился в Европе, он всё ещё мечтал попасть в число её слуг и быть около неё. Уезжая в Америку, он должен был отказаться от этой мечты — от своего счастья. Она умерла для него, сделалась недосягаемой святыней.

За несколько дней перед отъездом в Америку, гуляя под липами, Альбрехт встретил знакомого, который пригласил его в гостиницу поиграть на бильярде.

В гостинице было много людей. Во всех комнатах играли, кто в карты, кто в шахматы.

   — Знаете ли вы того господина в красном жилете — того, который стоит вон там, за столом, он с вас глаз не спускает? — спросил Альбрехта его знакомый.

   — Нет! Я его не знаю, — отвечал граф.

Затем, не обращая больше внимания на незнакомца, Альбрехт пошёл в другую комнату и велел подать себе пунш. Вскоре туда вошёл человек в красном жилете. Он сел и своими большими глазами принялся пристально смотреть на Альбрехта. Последнему это не понравилось, и он ушёл в бильярдную. Тотчас же туда зашёл и красный жилет. Альбрехт занял место у камина, и красный жилет также подошёл туда. Альбрехт пустился с ним в разговор. По его произношению можно было принять его за англичанина, а лицо его было похоже на цыганское. Он отвечал односложно. Через некоторое время он, вынув часы из кармана жилета и, обращаясь к Альбрехту, сказал:

   — Жена царевича, Шарлота Вольфенбютельская, умерла!

После этого, посмотрев с любопытством на Альбрехта, он тотчас исчез среди посетителей гостиницы. Альбрехт, поражённый этим известием, начал искать незнакомца, но не мог найти его, его никто не знал.

На другой день Альбрехт поспешил в русское посольство и дрожащим голосом спросил секретаря, верна ли новость, услышанная им в гостинице. Секретарь улыбнулся и сказал:

   — В последних сообщениях, которые привезли курьеры, о смерти кронпринцессы ничего не упомянуто.

Альбрехт был в восторге, но ломал себе голову, пытаясь объяснить себе, почему красный жилет выдумал такое ужасное известие и сообщил это совершенно незнакомому человеку, даже если бы он его знал, то как же он догадался о тайне его сердца, о привязанности его к царевне и о его живом участие в её судьбе.

Однако Альбрехт, занятый приготовлением к отъезду, скоро забыл об этой странной мистификации.

Но прошло некоторое время, и во всех газетах было сообщено о смерти Шарлоты Вольфенбютельской.