Жеребец

Я слежу за светской хроникой. В моем деле полезно знать, кто есть кто. Поэтому, когда Фонтэн появилась в ресторане, я тут же ее узнал. Она была в компании трех мужчин и двух женщин тоже из высших кругов общества, но по внешности они ей и в подметки не годились. Я сам проводил их к столику, чего ни разу не делал с тех пор, как получил место. Я даже обратился к Фонтэн по имени, чтобы обратить на себя внимание. Но она не удостоила меня взглядом. Видно, не всех облик Тони Блейка сражал наповал.

Бенджамина Аль-Халеда с ними не было, но вряд ли среди троих мужчин находился ухажер Фонтэн — уж больно простовато и напыщенно они выглядели.

Тогда я подумал, что Фонтэн пришла в кроличьей шубке, и только позднее узнал, что это шиншилла. Забавно — хоть в то время я и мнил себя пупом земли, но не мог отличить сумочку «Гуччи» от Маркс-энд-Спаркс.

Весь вечер я вьюном вился вокруг столика Фонтэн, однако она так ни разу и не взглянула в мою сторону.

Разговоры у них были такие:

— В Сен-Морице стало совсем скучно…

— А вы знаете, что Джеми сломал ногу в Тибете?

— Где вы собираетесь кататься на лыжах в этом году?

Сплошное занудство.

Парень, заплативший по счету, не оставил на чай ни гроша.

Пару вечеров спустя Фонтэн появилась вновь, на сей раз в сопровождении мужа. Он был намного старше ее. С ними был еще какой-то старикан. При входе Фонтэн чуть заметно улыбнулась мне, отчего я опешил. С тех пор они наведывались довольно часто, когда не летали по свету.

С Пенни отношения складывались непросто. Благодаря ее отцу я стал пользоваться успехом. Я нравился посетителям: я знал их по именам, следил за тем, чтобы их обслуживали как следует, и с некоторыми был уже на короткой ноге. Ресторан приобрел добрую славу, и посетители не скрывали разочарования, если я по какой-то причине отсутствовал. Людям нравится, когда их приветствуют как важных персон, обращаясь по имени.

Отец Пенни быстро понял, что я приношу пользу делу, а я вскоре осознал, что женитьба на Пенни была бы опрометчивым шагом. Не слишком удачная ситуация, правда? Пенни стала раздражительной и ревнивой, обвиняла меня во всех смертных грехах — причем справедливо. Не знаю, думала ли она, что я перебиваюсь только онанизмом, но сама со мной так ни разу и не переспала. Я перебрался в маленькую квартирку на Эдгвар-роуд, и вскоре Пенни застукала меня там с крупье — женского пола, естественно!

Что тут началось! Слезы, крики, истерики. Пенни даже предложила мне свою драгоценную девственность, но к тому времени меня это уже не интересовало. Расстались мы далеко не друзьями.

Сами понимаете, разрыв с ее отцом тоже был теперь лишь делом времени. Я вовсю присматривал другое местечко. Достаточно пробыв в официантской шкуре, я подумывал о том, чтобы открыть собственное заведение, но для этого требовались бабки, а где в наше время можно их добыть?

Я начал посматривать вокруг, и в один памятный вечер мой жгучий взгляд (многие из моих куколок говорили, что у меня жгучий взгляд) скрестился со взглядом Фонтэн. Ее холодные глаза цвета морской волны вдруг откровенно вперились в мое лицо. Вот тут это и случилось. Мы оба поняли, что нас ждет нечто особенное.

Вскоре Фонтэн отправилась в туалетную комнату, а я принялся околачиваться рядом, ожидая, пока она выйдет.

— Тони, — обратилась ко мне Фонтэн хорошо поставленным грудным голосом, — мне кажется, это место не для вас. Заезжайте ко мне завтра. У меня возникли кое-какие мысли, и вы, возможно, сумеете мне помочь.

Она протянула изящную визитную карточку и добавила:

— Около трех часов было бы очень удобно.

Я только тупо кивнул. Сказать по правде, я был ошеломлен таким оборотом.

На следующий день я переодевался, должно быть, раз десять, выбирая, что больше подойдет к рандеву: небрежный спортивный стиль или строгий итальянский костюм? В конце концов я остановился на бледно-сиреневой рубашке с крахмальным белым воротничком и черном шелковом костюме.

К дверям ее сногсшибательного особняка в Белгравии я явился за полчаса до назначенного времени. При виде такого великолепия у меня просто челюсть отвисла! Позднее я узнал, что раньше в этом здании размещалось посольство. Черт возьми, там даже бассейн был.

Дворецкий провел меня в огромную комнату — гостиную, как мне показалось. Потом я выяснил, что это приемная. Комната была уставлена причудливой резной мебелью, а стены увешаны обалденными старинными полотнами. Некоторые были довольно фривольные — на одном три лакомые крали развлекались с , каким-то здоровяком. Я подошел поближе и уставился на голую плоть, и тут раздался голос Фонтэн:

— Вы интересуетесь живописью. Тони? Я оглянулся. В длинном шелковом пеньюаре, с распущенными волосами Фонтэн выглядела просто конфеткой.

Черт побери, я и сейчас ощущаю волнение, которое меня тогда охватило. Это был финиш, настоящий класс.

— Пойдемте в кабинет, — предложила она. — Хотите выпить?

Я попросил шерри — мне казалось, что шерри наиболее уместен в данном случае. Фонтэн удивилась.

— Вот уж никогда не подумала бы, что вы любите шерри, — сказал она.