Жеребята (СИ)

Он не видел, как Миоци улыбается, слушая его.

- Достаточно. Как ты их выучил?

- Я хожу сюда и слушаю, как их читаете вы, мкэ ли-шо. Я хочу научиться молиться,- повторил мальчик, глядя на жреца широко распахнутыми серыми глазами.

- Ты хотел бы служить Шу-эну Всесветлому?

- Конечно! Он благ, как поется в гимнах... Но в его служители берут только тех, у кого светлые волосы. Так сказал учитель Зэ.

Миоци взьерошил его жесткие темно-русые вихры.

- Бог не смотрит на твои волосы, а только на желание твоего сердца...Запомни это. Что же - собери угли с жертвенника в корзину. Это будет знаком того, что Огаэ Ллоиэ стал служителем Шу-эна Всесветлого.

Мальчик, затаив дыхание, подошел к мраморной лестнице и благоговейно поднялся по истертым многими поколениями жрецов ступеням. Он тщательно собрал все угли в вызолоченный сосуд и, поклонившись, подал его Миоци.

- Ты даже и это успел запомнить! - засмеялся Миоци, принимая из его рук сосуд и ставя его назад на жертвенник.

- Скажи своему отцу, что ты будешь прислуживать у алтаря Всесветлого, и что ли-шо-Миоци берет тебя в ученики.

- Правда? - воскликнул Огаэ и осекся - так вести себя не дозволялось.

- Правда, - кивнул Миоци, словно не заметив этой невольной дерзости.- Слово белогорца. Беги, обрадуй своего отца!

- Он... он далеко, мкэ. Я живу при школе учителя Зэ.

- Вот как, значит...- Миоци снова погладил его по голове, задумался на мгновенье и сказал весело:- Тогда скажи учителю Зэ, что тебя берет в свой дом ли-шо-Миоци. Я подойду и поговорю с ним, а ты собирай свои вещи. А это тебе, - белогорец высыпал ему за пазуху горсть орехов из жертвенной корзины. - Беги! -  и он слегка подтолкнул мальчика, замершего в растерянной радости.

Домой, к Миоци!

На школьном дворе, грязном и пыльном, Огаэ щедро делился орехами с товарищами.

- Себе-то оставь, - сказал ему Раогаэ, отстраняя краснощекого мальчика, в очередной раз протягивавшего пятерню за орехами. - Хватит, Эори - тебе отец этих орехов каждую неделю привозит, ты их ночью под подушкой ешь!

Но за пазухой у Огаэ все равно было уже пусто. Он держал в руке последний маленький орешек, укутанный нежными листочками, как малыш - пеленками, и медлил разбивать его булыжником. Он подумал:- а что, если попросить ли-шо Миоци написать отцу письмо? Вот он обрадуется, ведь он так хотел, чтобы его сын сдал экзамен на писца... А теперь Огаэ обязательно его сдаст, и отцу не придется батрачить на поле у жрецов Уурта. Можно будет ему отдохнуть, а, может быть, со временем, они выкупят их старый дом и сад, откуда их выгнали несколько лет тому назад...Там остались старые деревья, с огромными ласковыми ветвями и теплыми от солнца стволами - они помнят Огаэ, когда тот был еще совсем маленьким и качался на веревочных качелях, а отец кричал ему- "не бойся, сынок!". Солнечные зайчики играют в листве орешника, ветка ломается, и Огаэ падает на руки отца...

- Где ты взял эти орехи?- раздался над ухом Огаэ пронзительный голос учителя Зэ, схватившего его за руку цепкими, словно когти хищной птицы, пальцами. От неожиданности Огаэ потерял дар речи. Обреченно шелестя кронами, ореховые деревья упали под топором...

-Я...мне...

- Он принес их из храма, учитель Зэ!

Эори, сын купца, выступил вперед из стайки притихших школьников, кланяясь учителю, но громко ойкнул - Раогаэ больно ущипнул его.

- Ты брал священные орехи? Ну-ка, Эори, принеси мне крепкую розгу!

Тот опрометью бросился выполнять поручение, но отчего-то растянулся на ровном месте.

- Эх, какой ты неуклюжий! А может, сын Запада тебе подножку подставил? - сочувственно сказал сын воеводы.- Я мигом сбегаю, учитель Зэ!

С этими словами он исчез в дверях школы и долго не появлялся.

- Наконец-то! - Зэ схватил длинный прут и хлестнул им бедного Огаэ, но сухая ветка сломалась от первого же удара.

- Раогаэ! Я расскажу мкэ Зарэо о твоих выходках! - встряхивая Огаэ за воротник рубахи, прошипел Зэ.

Сын купца услужливо подал Зэ другой прут и с опаской оглянулся, но Раогаэ куда-то подевался.

- Мкэ Зэ! Я не крал эти орехи! Мне их дал ли-шо-Миоци!

Зэ гадко захохотал, пригибая его голову. Огаэ заплакал - от боли и от обиды. Мальчишки захихикали. Кто-то бросил на землю скорлупу от съеденных орехов...

Вдруг во дворе наступила тишина. Розга выпала из карающей руки наставника.

Огаэ краем глаза выглянул из-под колен Зэ.

- Приветствую ли-шо-шутиика! - задребезжал голос Зэ - совсем другой, чем раньше.

- Всесветлый да просветит тебя и твоих учеников!

Из-за спины Миоци выглядывал довольный Раогаэ.

- Я хотел бы поговорить с мкэ Зэ, - сказал Миоци.

Учитель выпустил Огаэ.

- Мкэ ли-шо-Миоци желает пройти в покои?

- Нет, - да простит меня мкэ Зэ, у меня мало времени. Я хотел напомнить, что те мальчики, которые успешно прошли испытание, должны прийти ко мне на первое занятие после новолуния.

Зэ поклонился.

- А Огаэ пойдет со мной, если мкэ Зэ не против. Он будет мне прислуживать при молитве Всесветлому с завтрашнего дня. Впрочем, он помогал мне уже сегодня.

- Он?! Огаэ Ллоиэ?.. Э-э... да... он разумный мальчишка... э-э...