Жернова истории 3

— Витя, — негромко говорит мне жена, — а не сменить ли нам керосинку на примус? Стоит он не так уж дорого, а готовить на нем куда быстрее. Да к тому же он не коптит и не воняет так керосиновой гарью.

— Завтра же и займусь, — отвечаю ей.

Интересное дело! Только позавчера ко мне в управление поступило письмо из Совнаркома. К ним, минуя непосредственное начальство, то есть руководство ВСНХ, поступила жалоба от имени треста Госпромцветмет, и как раз насчет примусов. Так что кое-какое представление об этом незаменимом хозяйственно-бытовом предмете уже мною получено. Почему незаменимом? Ну, как же! Керосина это чудо техники, изобретенное шведами, расходует очень мало, да и сам керосин крайне дешев (пятак за десять литров), так что примус гораздо экономнее дровяной печи, да и возни с ним несравненно меньше. Электрические плиты (хотя изобретены практически одновременно с примусами) даже для Москвы пока еще будущее, да и дороговато пока электричество для этих целей. Газ? Газификация Москвы, можно сказать, уже на носу, но все равно – на будущем газе сегодня обед не сготовишь. Правда, примус, в отличие от керосинки, шумит довольно громко, и заметно сложнее в обращении, но это – единственные его недостатки. Так что нынче спрос на примусы о-го-го какой!

На следующий день после работы направляюсь прямо в ГУМ, — благо, Трилиссер на сегодня для меня никаких заданий не изобрел. Войдя под своды торговых рядов, обращаюсь к ближайшей продавщице:

— Гражданка, не подскажете, где тут примусами торгуют?

— А вот идите прямо, потом свернете налево, на вторую линию, и немного сдадите назад. Уж не пропустите: там такая толкучка сегодня, — шведские примусы завезли. Да поторопитесь, а то не достанется! — бросает она мне вдогонку.

Следуя ее указаниям, скоро и впрямь попадаю в возбужденно гудящую толпу. Во мне тут же просыпаются подзабытые навыки советского периода, и буквально через нескольких секунд устраиваюсь в хвосте очереди, не забыв разузнать, кто за кем впереди меня, и уже начиная отвечать на вопросы "кто крайний?". Потихоньку двигаюсь вместе с очередью, под выкрики еще невидимого мне продавца:

— Граждане, кто за шведскими примусами, очередь прошу не занимать – товар заканчивается!

Очередь отвечает разочарованным гулом, взлетающим под самые своды гумского пассажа, стеклянные перекрытия которого спроектированы инженером Шуховым. Затем гул понемногу стихает и на его фоне снова начинают проявляться отдельные выкрики:

— Эй, куда прешь без очереди?!

— Я только посмотреть…

— Знаем мы вас, таких борзых!

— А вы, гражданин, за кем занимали?

И, разумеется, сакраментальное:

— Вас тут не стояло!

Вожделенный прилавок все ближе и ближе. Уже можно разглядеть полку за спиной продавца, на которой выставлены образцы примусов, издали кажущихся близнецами, и один на всех ценник – 8 р. 75 коп.

— Эх, зараза! — шипит за моей спиной недовольный голос. — Опять, небось, не достанется, — все перекупщики расхватают! А потом будут на Сухаревке толкать по четвертному! И где, скажите на милость, простому человеку такие деньжищи взять? За что боролись, спрашивается?!

— Так вроде, кроме шведских, тут и другие примусы есть? — отзываюсь я на гневную тираду своего соседа.

— Чтобы ты понимал! — с некоторой обидой в голосе отвечает тот. — Шведские хоть двадцать лет пользуй – сносу не будет. А наши… — он махнул рукой. — Тульского патронного завода лучше вообще не брать: чуть не сплошной брак гонят. Кольчугинского завода получше, но тоже не подарок. Говорят, те, что выделки питерской апрели "Примус", еще туда-сюда. Но в Москву их и не завозят вовсе, все на месте расхватывают. Сейчас еще и нэпманы приноровились делать, так мало их, и какого они качества – бог весть, — закончил свою познавательную лекцию мой сосед по очереди.

Но вот стоявший через одного передо мной в очереди покупатель отваливает от прилавка, со счастливым выражением на лице прижимая к себе картонную коробку с вожделенным примусом. Добрался-таки, следующая очередь – моя. Однако тут, по закону зловредности, продавец громко провозглашает:

— Все, товарищи, шведских примусов больше нет! Кончились!

— Как же так! — в сердцах восклицает гражданин, у которого из-под носа вспорхнула блестящая бронзовая птица счастья с огненным хвостом. — Столько стоял, и все, выходит, зря!? Может, остался еще хоть один?

— Из подсобки весь товар сюда принесли, — качает головой продавец.

— Ну, может, завалялся где? — с тающей на глазах надеждой в голосе канючит покупатель.

Продавец мнется, потом негромко произносит:

— Есть только некондиция. Коробка вся рваная в хлам, инструкция и игла для прочистки утеряны, одна стойка сильно погнута, на боку вмятина…

Разочарованный гражданин в сердцах выпаливает:

— Да на кой мне этот битый товар! Тьфу на вас! — он резко разворачивается и начинает пробиваться сквозь толпу, окружающую прилавок. Чтобы не упустить своего призрачного шанса, быстренько занимаю его место и торопливо прошу служителя прилавка:

— Покажите-ка мне этот некондиционный примус!