Жернова истории 3 (СИ)

– О! – с преувеличенным воодушевлением воскликнул глава ВСНХ. – На него выпустили Бухарина с Рыковым, и те камня на камне не оставили от его выкладок. Политбюро дружно проголосовало против, и вопрос был закрыт.

– Но… – что же тогда настолько вывело Дзержинского из себя? – Вы всё же видите какие-то проблемы?

– Проблема только одна, – Феликс Эдмундович снова откидывается на спинку дивана. Теперь он выглядит не столько взволнованным, сколько донельзя усталым, даже опустошённым. – Если бы это не был Троцкий, то за такие предложения большинство Политбюро проголосовало бы в тот же миг. И я очень боюсь, что выждав немного времени, так и сделают. Только уже от своего имени. Одна надежда на то, что Троцкий раздует свою авантюру в политическую платформу и будет трезвонить о ней на каждом углу. Очень на то похоже. Не для членов же Политбюро он начал распинаться о творческих силах пролетариата и бюрократическом перерождении партии.

– Тогда большинство постарается как можно быстрее свернуть ему шею, чтобы можно было вскоре без помех выдать его идеи за свои, – приходит ко мне понимание.

– Вот именно – устало кивает Дзержинский.

– А Бухарин, Рыков, Томский, Угланов? – тревога во мне растет.

– Конечно, они будут против! С ними можно согласиться в том, что нельзя, очертя голову, рвать с рынком. Да и вообще наплевать на экономические расчеты. Но им не повести за собой большинство, – цедит Дзержинский, почти не разжимая зубы. Он сделал паузу, играя желваками. – У нас взросла такая порода партийных работников, которая наловчилась прикрываться любыми лозунгами, не веря в них ни на грош. Им главное понять – откуда ветер дует. А это они посылают делегатов на съезды, и от их голосов зависит лицо ЦК…

– От этой породы я тоже не жду ничего хорошего. Но без боя ломать налаженный экономический механизм не дам, – говорю решительно, а внутри холодеет от нехороших предчувствий.

– Как же нам сейчас не нужна драка! – Феликс Эдмундович в сердцах хлопает ладонью по дивану. Первый раз вижу у него такой нервный жест. – И кто встанет рядом, если все же затеять? Бухарин с Рыковым? У них коленки слабы. Да и за что они будут драться? При всех правильных словах, ничегошеньки они не могут предложить по части решения тех острых проблем, которые стоят на пути нашего движения вперед. Разве что: «Если возможно, но осторожно, тише вперед, рабочий народ…» – спел он строчку из варианта песни «Вихри враждебные», сочиненного в годы империалистической войны в качестве пародии на меньшевиков. – Вот и вся их политика… Но упираться надо – до последнего. Начали мы хорошо, и сорвать ход индустриализации из-за чьего-то бюрократического восторга было бы преступлением.

Разговор этот прямого продолжения не имел, но развитие событий показывало, что последствий долго ожидать не приходится. Троцкий стряхнул с себя неуверенность, как будто очнулся от политической летаргии, и усиленно вербовал сторонников. Под его знамена стягивались многие, и даже левые радикалы, вроде группы Смирнова-Сапронова, не вступая с Львом Давидовичем в организационные контакты, присоединились к хору тех, кто призывал раскрепостить инициативу рабочего класса, одолеть гидру бюрократизма и на этой основе ускорить наше движение к социализму. В этом политическом бурлении участвовало множество людей, искренне желавших воплощения в жизнь самых светлых социалистических идеалов… Вот только забывали они оглядываться на реальную жизнь, за что и поплатились.

К их разочарованию, подавляющее большинство рабочего класса не испытывало ни малейших позывов подняться в поход за свое раскрепощение и за одоление бюрократизма. Да, рабочие были многим недовольны, и «дикие» стачки случались то там, то тут. Но вот бороться за какую-либо политическую альтернативу нынешнему партийному руководству большинство даже из наиболее активных рабочих вовсе не собиралось. Да и то сказать – этого не было даже в моем времени, а тутошняя ситуация в 1929 году сложилась куда как менее напряженной в социальном отношении. Это было видно и по тому, что торговля шла без карточек, и по части уровня цен – они в государственной и кооперативной торговле росли малость быстрее, чем в известной мне истории, но зато купить можно было практически все, а цены свободного рынка не взлетали до небес.