Жернова истории. Ветер перемен

— Я успел бегло посмотреть вашу записку, Виктор Валентинович. По большинству пунктов у меня нет никаких возражений. Более того, многие ваши тезисы решительно готов отстаивать, поскольку и сам твержу об этом же самом не первый год. Однако предвижу большие сложности — кругом, всюду. Причем не столько даже на самом верху. Как раз через Политбюро и Совнарком, надеюсь, многое удастся протолкнуть. Но бюрократы на местах подымут вой, постараются всячески выхолостить и извратить самое важное, исподволь будут дискредитировать нашу политику. Да вот вы в этой бумаге указали, что решения ЦК о спецах, которые я и пробивал, упорно саботируют на местах… Вот чего опасаюсь.

— Понимаю, Феликс Эдмундович. Меня эта сторона дела так же весьма и весьма беспокоит, — согласно киваю в ответ на его слова. — Тут видится только один выход: сформулировать наш (ага, наш — пусть и на чисто словесном уровне привыкает чувствовать себя участником этой затеи) проект на таком уровне конкретности, чтобы обойти принятые решения было весьма и весьма сложно. Да еще и подкрепить этот проект решительным идеологическим наступлением в печати. Выдать сразу серию статей в газетах и журналах от имени наиболее авторитетных сторонников предлагаемых решений.

— Это верно. Да тут у меня и нет сомнений — действительно, надо подготовить более конкретный проект решения, и буду выносить все это на Совнарком, — резюмирует Дзержинский. — А вот к вашей предыдущей записке по научно-технической политике хотел бы вернуться. Кстати, ваше письмецо к Пленуму ЦК по металлопромышленности оказалось не лишним. Как раз политические аргументы возымели действие, хотя от них и попахивало демагогией. Так или иначе, удалось в значительной мере отбить предложенное Сокольниковым сокращение ранее намеченных ассигнований… — председатель ВСНХ замолчал на несколько секунд.

— Рад был оказаться полезным, — вставляю в паузу слова благодарности.

— Да, возвращаясь к вашей первой записке. Общий ее настрой мне кажется верным. Но вот по конкретным направлениям работы возникает — и еще возникнет впредь! — множество вопросов. И не только вопросов, но и раздоров. Да и специальный орган общесоюзного руководства научно-технической политикой… Вы же знаете, у нас сейчас есть определенный настрой против того, чтобы плодить лишние ведомства. — Чуть наклонив голову, Дзержинский пристально глядит мне в лицо.

— Вопросов и должно быть много, Феликс Эдмундович. Я ведь не технический гений и не ясновидящий. Могу только вчерне что-то набросать. Тут поле работы для авторитетных экспертов с опытом работы и со специальными техническими знаниями. Пусть поправляют, уточняют, добавляют. Что же касается лишних ведомств… — тут уже я уставился в глаза Дзержинскому, — то ведь можно укомплектовать новое учреждение, перекинув туда понемножку штатные единицы уже существующих. И разместить его так же в помещениях какого-нибудь из уже имеющихся ведомств. Хотя бы и нашего. Особенно, если действительно будет решено развертывать новое ведомство на базе НТО ВСНХ.

— И поставить во главе Троцкого? — голос Дзержинского зазвенел. — Поймите, Лев Давидович энергичный организатор, — мой собеседник немного смягчил тон, — но тут нужен человек несколько иного таланта. Человек, хорошо разбирающийся в науке и технике.

— И что же, такого невозможно найти? Да вот хотя Глеб Максимилианович Кржижановский, — подсказываю вариант. — И Красин подошел бы, но его вряд ли можно сдернуть с работы в НКВТ.

— Все такие люди, к сожалению, уже загружены работой. Мало их у нас, грамотных технически, мало! — Феликс Эдмундович машинально потирает левую сторону груди.

— Сердце прихватило? — только этого еще не хватало! А, впрочем… Может, оно и к месту. — Лекарства какие-нибудь есть под рукой? — Мой собеседник еле заметно качает головой. — А что врачи-то говорят? Сделать что-нибудь можно?

Дзержинский слабо машет правой рукой, потом тихим голосом, стараясь глубоко не дышать, с трудом выдавливает:

— Что они скажут… Не волноваться, не перегружать себя работой… Больше гулять на свежем воздухе… Капли какие-то прописали… Толку с тех капель!

— А нитроглицерин? — торопливо интересуюсь у него.

— Нитроглицерин? — с недоумением повторяет он. — Взрывчатка? Причем тут это?

— Что же у вас за доктора!? — восклицаю в сердцах. — Уже полвека для купирования приступов стенокардии успешно применяется спиртовой раствор нитроглицерина. А с 1882 года американской фирмой Parke Davis amp;Co производится очень удобный препарат нитроглицерина в твердой форме, по 1/100 гран в шоколаде. Вот, попробуйте, — протягиваю ему коробочку, из которой извлекается на свет божий флакончик с коричневыми драже. — Можно проглотить, но лучше положить на язык и ждать, пока рассосется. Быстрее подействует.

Дзержинский неуверенным движением берет драже, которое лежит на моей ладони, кладет в рот и осторожно откидывается на спинку своего рабочего полукресла. Через некоторое время дыхание его становится более глубоким, складки морщин между бровями расправляются. Меняется и взгляд — он становится жестким, сосредоточенным.