Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево

Двадцатого марта из-под Нарвика прибыл 7-й ударно-штурмовой. Ставка дала добро на проведение операции по зачистке юга. Начал генерал Голованов от Ландскруны. Его корпус ночью при поддержке 3-й танковой прорвал фронт и ворвался в Гельсингборг. Активно используя дивизион особой мощности и САУ-152, за неделю боев город они взяли. Разрушения в городе огромные: сначала немцы его обстреливали почти неделю, потом бомбила наша, шведская и американская авиация, а потом неделя уличных боев за каждый дом. Немцы прекратили операцию, но не потому, что мы их выбили из Гельсингборга, а потому, что далеко на востоке загрохотала артиллерия. Войска трех фронтов начали Смоленскую операцию, с двух сторон подрезая фон Клюге. Поняв, что помощи не будет, начали сдаваться один за другим корпуса в Норвегии. Первым капитулировал 19-й корпус в Печенге, затем 71-й в Тромсе. Шестого апреля был освобожден Осло, а остатки 70-го корпуса начали эвакуироваться из Бергена. Но флот союзников активно топил их суда. Немцев подвело отсутствие большого количества десантных средств с горизонтальной погрузкой-выгрузкой, невозможность выгрузки без причала, не оправдавшиеся надежды на смену режима в Швеции, хотя такие попытки они предпринимали в течение всей операции. Неожиданно высокий авторитет короля и его решительность плюс стойкие действия в обороне шведской армии позволили четырнадцать суток не давать противнику закрепиться в порту. Ну, и те самые пышные похороны, изменившие отношение шведов к нам, к Красной Армии. С того момента нам стали активно помогать.

С Норвегией все складывалось не так хорошо, как со Швецией. В первую очередь, из-за позиции ее правительства в изгнании: «Мы маленькие, и не надо нас освобождать!» Притом, что во фьордах находился почти весь флот Германии, который топил транспорты, идущие к нам! «Заставьте капитулировать Германию, и после капитуляции мы интернируем войска Гитлера!» А сами уже подписали бумагу, что передадут все порты союзникам, а не нам.

Первого апреля началось наступление на Осло, и у меня в штабе появился в сопровождении полковника Годефрея, британского атташе, какой-то высокий военный в незнакомой форме. Его представили, как главнокомандующего армией Норвегии, кронпринца Александра.

– Главнокомандующий – это хорошо, а армия ваша где?

Тот что-то попытался ответить, дескать, на острове и в Соединенных Штатах.

– Без армии вы мне будете только мешать! Продолжайте сидеть на острове! Свободны! И, полковник, прекратите таскать в штаб фронта кого попало, кто не имеет никакого отношения к боевым действиям.

– Но, генерал! Я получил прямое указание из Лондона познакомить вас с кронпринцем.

– Ну, не в момент же начала наступления! После окончания операции в Стокгольме или в Осло. Идите!

Принц, фыркнув, вышел. На следующий день позвонил Сталин.

– Товарищ Петров! Что там у вас происходит с норвежским принцем?

– Его представили как главнокомандующего армией Норвегии, а он приехал один. Хоть бы батальон для отмазки прихватил, товарищ Иванов! Я его и послал… за армией. Ушел, но думаю, что вернется не скоро, уже после освобождения.

– Из Лондона в Стокгольм вылетел король Норвегии Хокон VII. Примите у себя в штабе. И вежливо! Все поняли, товарищ Петров? Мы признаем правительство Норвегии в изгнании. Он – премьер-министр и король.

– Есть, товарищ Иванов!

– Как дела с наступлением?

– Все по плану, темп даже выше, чем планировали. Сильного сопротивления нет. Похоже, что у них кончаются боеприпасы. Пока немцы штурмовали Гельсингборг, эти были активны, стреляли много, а сейчас притихли.

– Молодцы! Что на юге?

– Восстанавливаем береговую оборону в районе проливов.

– Хорошо. Закончите в Норвегии, вылетайте в Москву.

– А кому фронт передать?

– Никому. Вы неплохо справляетесь. Речь пойдет об операции «Юпитер», которую предлагают союзники.