Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево

Теперешние читатели плохо представляют себе размеры Восточной Пруссии: карт почти не сохранилось, и история об этом мало пишет. Так, в общих чертах. Все считают, что Калининградская область – это и есть Пруссия, забывая о том, что в нее всегда входила та территория, которую сейчас называют Варминьско-Мазурским воеводством. Белоруссия (даже в составе Польши) заканчивалась в Граево. Наверное, те, кто читал Пикуля, помнят этот захолустный пограничный пункт. Августово тоже было в составе Белоруссии, как раз на самой границе. Да и Литва не контролировала железную дорогу из Кенигсберга в Санкт-Петербург, сами понимаете. Мариямполь, Вилковишки принадлежали России и Польше, а Литва начиналась на правом берегу Немана. После поражения Германии в 1918 году карта изменилась в пользу двух новообразований: Польши и Литвы, которые просуществовали менее четверти века и опять исчезли с карт мира. Вот в такое интересное место привезли. На экскурсию, со строительством оборонительных рубежей на новой-старой границе России.

В первый день, как положено, баня, но перед этим мыли и чистили лошадей, порядком пропылившихся по местным дорогам, тем более следуя за танками, и чистили оружие. Крепость – огромная, правда, порядком разбитая. Целый год по ней стреляла чешская и немецкая артиллерия. Затем, когда стало понятно, что противник прорвался и требуется отходить, то поработали русские саперы, направленными взрывами зарывая склады и пакгаузы. «Полякам» было не до крепости. Эти только переписывать историю мастера! А чтобы пальцем пошевелить – это не про них. Слегка восстановлено правое крыло фортов, на остальной территории запустение, кабаны пасутся. Вооружения сняты, склады пусты. Зачитали приказ по округу, где в пункте пятом говорилось: «Все боевые сооружения переднего края УР должны быть заняты полным составом гарнизонов и обеспечены пушками и пулеметами. Занятие и приведение сооружений, расположенных на переднем крае, в полную боевую готовность должно быть закончено не позднее чем через два-три часа после объявления боевой тревоги, а для частей УР – через сорок пять минут».

И понеслось! Командовал восстановлением инженер-генерал-майор Дмитрий Карбышев. Он-то и рассказал красноармейцам и о трех штурмах крепости, и о применении здесь химического оружия. Когда-то он был генералом царской армии.

Привезли земснаряд и начали чистить и углублять рвы. У генерала были строители, но и бригаде достался свой кусок строительства. К тому же начались, обычные в таких случаях, переваливания с больной головы на здоровую и дележ портфелей. Кто-то под шумок ляпнул, что противотанковые бригады неправильно сформированы, и их начали формировать по-новому, как моторизованные. В результате лошади остались без кормов. Выручило знание генералом местности. Он показал на небольшой холм у форта «два»:

– Здесь находился склад фуража, старшина. Возьмите людей и копайте.

К тому времени «за победу над Польшей» Влад получил четвертую «пилу» на петлицы и стал старшиной батареи.

Очень много работы было в предполье – в форте «три». Это основное место обороны – на правом берегу Бобров. Там перед той войной был построен новейший по тем временам форт из высокопрочного бетона, проложены подземные коммуникации, связывающие его с остальной крепостью. Предстояло восстановить его, усовершенствовать, усилить противодиверсионную оборону, создать фильтровентиляционные установки, снабдить системой ПВО. Владиславу нравилось там работать: от начальства далеко, с ребятами на батарее сложились хорошие отношения, все строго по уставу, но не обезличено, подход находился к каждому из красноармейцев. Старшину любили и побаивались одновременно. Но его приказ был последней инстанцией для всех. Избавились от Пилипчука, его забрали в корпус, штаб которого расположился в небольшом городке Визна. Зачем потребовалось выдвигать туда управление корпусом, осталось загадкой до сих пор.