Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать!. Гнилое дерево

– Начинаешь первым. Действуешь жестко и нахально. Артиллерии ты понаставил до двухсот сорока стволов на километр прорыва, должно хватить. Собственно, меня интересуют только Байковен и Ульшивен, остальное – как получится. Но время проведения операции – не менее шести дней. На третий день мы атакуем их у Кобрина. Ты еще три дня давишь, а потом можешь сворачиваться. Группу Доватора обязательно пропустить в Великую пущу. Ее основное задание там. Через пять часов начинаем! Где здесь полежать?

Его проводили в неплохо оборудованную комнату. Вместе с ним приехал и Булганин, тот спать не стал, а потащил Владислава по позициям. Там и так вступить негде, народа втрое больше обычного, а тут еще и проверка. Владислав шел за комиссаром и потихоньку ворчал.

– Вы что там бурчите, товарищ полковник?

– Людям ночью наступать, а мы им поспать не даем. Да и немец может зашевелиться.

– И что вы предлагаете?

– К артиллеристам съездить.

Булганин остановился возле сухого дерева. Спиной прислонился к нему. Почесал бородку. Было видно, что в нем борются между собой два человека – нормальный и комиссар.

– Вы считаете, что подбодрить людей не требуется?

– Там сейчас три комплекта людей. Повернуться негде, негде поспать, а тут начальство. Шум возникнет. А ну как немец ударит? Они бьют на шум, и из пулеметов, и орудиями. Потери могут быть.

– Нет, все-таки на КП полка хотя бы надо пройти!

– Мы оттуда идем, впереди только КП батальонов.

– Ну, хорошо. Поедем к артиллеристам.

Они повернули назад, за ними пристроилась и охрана ЧВС. Но дальше КП 770-го полка они не ушли. Булганин зацепился за проволоку и порвал брюки. А тут еще к Байернхофу подошла бронеплощадка, которую обнаружили наблюдатели, и началась перестрелка между ней и артиллерией на высоте сто двадцать два. Проснулся Жуков.

– Что за шум?

– За Вайтенбергом обнаружили бронеплощадку, отгоняем артогнем двух орудий.

– Ну, раз такое дело, то начинай, полковник.

– Еще три часа до атаки.

Жуков недовольно сморщился:

– Начинайте!

Владислав снял трубку и перенес начало атаки, назначив пятнадцатиминутную готовность. Начал принимать доклады. Дольше всего готовились корпусные артиллерийские полки. Лишь через четырнадцать минут от них пришло подтверждение, что готовы. Дождавшись окончания пятнадцатой минуты, Влад дал команду:

– Огонь.

Отрепетированная сотню раз артподготовка началась. Главное условие – выдержать темп, иначе корректировщикам будет не поправить огонь, идущий с трех основных мест. Через пятнадцать минут дали команду САУ и танкам выдвигаться на исходные. Двадцать пять минут артподготовки, и артиллеристы перешли на беглый, без корректировки, по целям на переднем крае на поражение. Подключилась полковая на прямую наводку, заработали гаубицы СУ-122. И пошла пехота и танки. Перенос огня на вторую линию обороны.

– Слаженно работают! – довольный Жуков подтолкнул Владислава локтем и снова припал к окулярам стереотрубы. Танки и десант с ходу форсировали первую линию траншей и пошли ко второй, а сзади подбегала пехота. За ними артиллеристы и минометчики катили свои «трубы» и «самовары». Время от времени вспыхивал огонь противника то в одном, то в другом месте, но недостаточно интенсивный, чтобы задержать пехоту. Наконец, от Байернхоффа заговорили немецкие пулеметы, и на них тут же обрушили огонь гаубичники. Стали видны вспышки пушечных выстрелов и из захваченной первой линии траншей. Танкисты доложили, что прошли вторую линию и повернули на Раушендорф.

– Почему не прямо? – грозно спросил Жуков.

– Там танк застрял, вытаскивают. Обойти Клауссен не удалось, товарищ генерал. Дожди.