Жертва

— Порывай! — Зимка оглянулась на дверь. Коромысло жестко уложенных волос понуждало ее к плавным, исполненным величественного достоинства движениям, которые она с сорочьей сообразительностью переняла, похоже, у кого-то из аристократических дур. Она повела рукой, совершенно прямой, как палка, но с утомленно упавшей пястью. — Порывай, кресло!

Истукан повиновался, хотя и не столь раболепно, как это подразумевал царственно утомленный голос Зимки. Множество ржавых ключей в суставах ни при каких обстоятельствах не позволяли ему суетиться, он ступал с величавой основательностью, от которой постанывали половицы. Зимка ждала, уставившись вбок — вынужденное общество старых ведьм не доставляло ей радости.

Тем временем обнаружилось, что Порывай, доставив кресло, имеет и собственный интерес. Запуганная величественными ухватками Зимки, Торчила оставила болвана без присмотра, то есть не удосужилась ткнуть ему в рожу чем-нибудь увесистым, и Порываю хватило нескольких неспешных шагов, чтобы достичь занавеси, где три последних часа чуял он нечто лишнее. И — ра-аз! — облапил Золотинку прямо через бархат.

Занавесь сорвалась с потолочных колец, покрывая девушку удушливым пологом, она отчаянно рванулась:

— Больно же!

Опрокидывая стулья, ведьмы вскочили.

— Пожалуйста, Порывай! — со стоном сказала Золотинка. — Если вы можете меня не душить, то, пожалуйста, не душите. Если это не входит… о!.. в ваши прямые обязанности… душить… нельзя ли полегче?

Он чуточку разомкнул лапы, давая девушке вздохнуть. А потом, приняв в соображение свои собственные, неведомые никому обстоятельства, без всякой дополнительной просьбы еще раз ослабил хватку, так что можно было и повернуться.

— Так ведь это принцесса Септа! — сообразила вдруг Торчила. И надо сказать, что изумление ее от этого открытия нисколько не уменьшилось.

— У, сопля малая, девчонка Поплевина! — обнаружила свои чувства Колча.

— Здравствуй, Золотинка, вот как мы встретились! — сдержанно удивилась Зимка. — Что же ты тут делала?

— Все это время, — въедливо уточнила Колча.

— За занавеской! — ужаснулась в свою очередь и Торчила.

Все трое пожирали принцессу глазами, а истукан, нисколько не колеблясь, держал ее охапкой вместе с занавесью и медная рожа его с нечищеными зелеными глазами хранила пустой, ничего не говорящий оскал.

— Я жду хозяина, — сказала Золотинка.

— Зачем ты пряталась? — возразила Зимка. Настороженный взгляд ее ничуть не смягчился. Зимка как будто бы соображала, чего держаться, чувствительные воспоминания родительского дома, под крышей которого они свели знакомство, не принимались при этом во внимание.

— Зна-аете что, — протянула Колча. И так она тянула, невыносимо тянула эту клейкую тягомотину, что Золотинку передернуло. — Зна-аете что-о… ведь что я скажу: радоваться надо, что живы остались. Она-то ведь за спиной притаилась.

— Я ведь как прилетела, — всполошилась вдруг и Торчила, — а книга-то глядь! Открыта. Она по хозяевой книге читала.

— Вот оно что! — многозначительно молвила Зимка. — Хозяина хочет обойти. Государится, — нашла она ключевое слово. — Ставит себя выше хозяина.

Потрясенные чудовищным предположением, ведьмы переглянулись.

— А ведь надо, знаете что, остричь ей волосы, чтоб неповадно было! — оживилась озлобленная Колча. — В лохмах ведовская сила.

Невежественные сестрицы, как видно, разделяли это дикое суеверие. Зимка безотчетно скосила глаза на нижний рог своих ставших полумесяцем волос, Торчила тронула необъятный чепец, с удовлетворением ощущая, что и у нее под этим что-то имеется. Не без этого. Да и Колча как будто не видела оснований стыдится своих жидких косм, которые торчали вокруг засушенной головы, как слипшийся цыплячий пух. Внезапный замысел обкорнать роскошную Золотинкину гриву помимо всего прочего отвечал той затаенной недоброй ревности, которую испытывали ведьмы к принцессе, подозревая ее — справедливо или нет — в особых отношениях с хозяином.

— Зажми-ка ей руки, Порывай! — сказала Колча, не оставляя товаркам времени для раздумий.

Торчила получила распоряжение искать ножницы или бритву, а Зимка сочла уместным выразить Золотинке нечто вроде сочувствия.

— Мы делаем это по вынужденному размышлению, — сказала она не совсем понятно, но как будто бы с намерением утешить. — Что же еще остается, раз ты спряталась за занавеской?

— Лучше меня не трогайте, хуже будет, — хмуро ответила Золотинка. Однако она не имела возможности объяснить им, что именно будет хуже, и, понятно, ведьмы не вняли предупреждению.

— Порывай! Держи крепче! Держи же! — деятельно распоряжалась Колча.

Как тут было сопротивляться? Истукан перехватил девушку за локти, зажатая вместе с грубо скомканной занавесью Золотинка смирилась.

— Зимка, — сказала она только, — как ты после этого в глаза мне посмотришь?

— У меня есть кому в глаза глядеть! — огрызнулась Зимка, необыкновенно обозленная кротким упреком.