Жертва

— Значит, по-твоему, наш брак — не больше, чем общество взаимной поддержки? Ты это имел в виду?

— А ты смогла бы придумать еще хоть одну причину, по которой мы до сих пор вместе? Думаю, я не смог бы, даже если бы ломал голову целую неделю.

Никакого слышимого ответа от его супруги не последовало.

В гостиной появилась Сэлли с тряпкой, газетами и ведром с водой и моющим средством. Пока она собирала с пола кашу из битого стекла, крови и спиртного, Триш вздрагивала от грохота, доносящегося со второго этажа. Спустя десять минут, после того как все успокоилось, она вздрогнула снова — на пороге длинной гостиной появился мистер Чейз собственной персоной, в безупречном костюме и подчеркнуто спокойный.

— Здравствуйте, Триш, — сказал он и протянул руку с таким видом, будто встретил дражайшего друга. — Я так рад снова видеть вас! Как вы тут?

Салли что-то невнятно пробормотала и выскользнула из комнаты, прихватив ведро. Чейз на нее даже не взглянул. Все его внимание было сосредоточено на Триш.

— Неплохо, — ответила она и встала пожать руку хозяину дома.

Кто-то сбежал со второго этажа, стуча по лестнице высокими каблучками, и почти сразу громко хлопнула входная дверь. В гостиной затрясся стеклянный шкафчик с антикварной посудой, и будто от подземного толчка вздрогнули стены.

— Моя жена, — невозмутимо сказал Чейз. — Она так много работает, что все время куда-то опаздывает и летит как на пожар. Итак, перейдем к делу.

Он подошел к окну с двойными рамами. Дневной свет с улицы упал ему на лицо, и Триш заметила, что ссора все-таки не прошла для Чейза бесследно. Его глаза наполняла такая боль, какой Триш никогда прежде в них не замечала. Улыбка казалась беззащитной, и Триш вдруг увидела в Чейзе не взрослого человека, а обиженного ребенка, что сразу подействовало на нее обычным образом.

Когда он прикоснулся к ее руке и предложил сесть, Триш показалось, что они знают друг друга гораздо ближе, чем бывает после одной-единственной встречи. Теперь он ей нравился. Ей хотелось успокоить его. Триш чувствовала, как ее наполняют тепло и доверие к Чейзу. Она знала, что глаза ее светятся симпатией, и сразу заметила, как изменилось его лицо. Она подвинулась ближе, теплые чувства к нему грели ее все сильнее. Наконец Триш поняла, что заходит чересчур далеко, и одернула себя.

Она знала, что слишком чутко отзывается на несчастья других людей, и ничего не могла с собой поделать. В прошлом это доставляло Триш немало проблем, а тем, кому она пыталась помочь, не приносило особой пользы. Мало-помалу она научилась контролировать свои инстинкты и направлять их в нужное — точнее, профессиональное — русло, не обнадеживая ни друзей, ни клиентов понапрасну.

Триш напомнила себе, что Малкольм Чейз, во-первых, источник информации, а во-вторых, возможный участник телевизионного проекта. Он не был обиженным ребенком. Его несчастья еще не давали основания относиться к нему с симпатией и доверием.

Триш сдержанно улыбнулась и села на дальний край дивана. Чейз уселся рядом, гораздо ближе, чем следовало. Она рассказала все, что успела выяснить для будущего фильма, умолчав только о том, как сильно ее раздражали бестактные и непомерные требования Анны. Голос Триш звучал отстраненно, как у настоящего профессионала, и Чейз, к огромному ее облегчению, снова отодвинулся на другой край дивана.

— Звучит весьма неплохо, — проговорил он, когда рассказ был окончен, и посмотрел на Триш с обожанием, будто считал ее самой чудесной и красивой женщиной на свете.

Она поняла, что Чейзу досаждают его собственные инстинкты, и он бессознательно нуждается в сочувствии собеседников. Триш почувствовала себя увереннее.

— Вы продвинулись гораздо дальше, чем признались по телефону, — добавил Чейз.

— Но не настолько далеко, насколько следовало бы. Кроме того, меня очень беспокоит одно обстоятельство.

— Вот как? Что за обстоятельство?

— Доктор Фоскатт мне очень не понравился.

— Ничего удивительного, — со смехом ответил Чейз. — Судя по всему, он крайне неприятный тип.

— Я знаю. Разве вы не понимаете, в чем дело? Когда Деб встречалась с ним в последний раз, она была в полном отчаянии. Деборе требовалась помощь, а он ей отказал. Ни к кому другому она обратиться не могла.

Чейз опять посмотрел на Триш с восхищением.

— Будь я на месте Деб, — продолжала она, — его высокомерный отказ довел бы меня до белого каления. Я бы вполне могла сделать что-то такое, чего никогда…

— Вы не должны так думать, Триш. Никогда.

Чейз говорил очень быстро, и его слова звучали искренне. Однако он оставался политиком, а значит, мог включать искренность, как воду из крана.

— Я ведь говорил вам, Триш. Я знаю наверняка, что Дебби не могла совершить убийство.

— Не могла? Несмотря на то что из-за постоянной мучительной боли отец сходил с ума и все время оскорблял Деб? Несмотря на то что ее мать из последних сил старалась помочь мужу, но с каждым днем только угасала и угасала?

Чейз покачал красивой головой. Его волосы даже не колыхнулись. Встав с дивана, он налил себе бокал вина и снова присоединился к Триш.