Жертва

Зингер Исаак Башевис Жертва

Исаак Башевис Зингер

Жертва

Диковинные порой встречаются люди в этом мире, а помыслы у них еще диковинней, чем они сами.

В доме номер десять по Крохмальной улице в Варшаве жила пожилая супружеская пара - их дверь выходила в тот же коридор, что и наша. Люди они были простые. Он был не то ремесленник, не то торговец-разносчик, дети их давным-давно жили своими семьями. Соседи говорили, что, несмотря на преклонные годы, муж и жена все еще влюблены друг в друга. Каждую субботу после чолнта они гуляли по улицам, держась за руки. В мясной, в бакалейной лавке, покупая продукты, она всякий раз сводила разговор на него: <Он/>меня любит фасоль... Он не прочь съесть хороший кусочек говядины... Ему нравится телятина...> Бывают женщины, которые, кроме как про мужа, ни про что другое говорить не способны. От него тоже только и слышно было: <Моя/>Моя жена...>

Моя мать, происходившая из семьи потомственных раввинов, такого поведения не одобряла. Считала его вульгарным. С другой стороны, любовь - особенно между людьми в возрасте - нельзя просто так взять и сбросить со счета.

Вдруг пронесся ошеломляющий слух: старики разводятся!

Крохмальная улица загудела. Что это значит? Как такое возможно? Молодые женщины стискивали руки: <Мама/>, держи меня! Мне сейчас плохо будет!> Женщины постарше заявляли: <Близится/>света>. Желчные проклинали весь мужской пол: <Убедились/>, что они хуже диких зверей?> Вскоре улицу потрясло новое известие: развестись они хотят для того, чтобы старый греховодник смог жениться на молодой. Каких только напастей не сулили старику соседи: чтоб у него брюхо лопнуло, чтоб сердце кровью захлебнулось, чтоб кишки сгнили, чтоб ему руки-ноги переломало - в общем, Господень гнев на мерзавца! Женщины не жалели бранных слов и предсказывали, что старый козел не доживет до новой свадьбы - черный гроб его ждет, а не свадебный балдахин.

У нас дома тем временем выявилась правда - подлинная правда.

Старуха пришла к моей матери сама и повела такой разговор, что бледное мамино лицо от изумления залилось краской. Мама всячески старалась отогнать меня подальше, чтобы я не слушал, но я так горел любопытством, что почти ничего не упустил. Женщина клялась маме, что любит мужа больше всего на свете.

- Поймите меня, - изливала она душу. - Я ради одного его мизинца готова жизнь отдать. Я, горе мне горькое, старая женщина, разбитый кувшин - а он, он еще мужчина. Ему нужна жена. Я для него только обуза. Пока дети жили с нами, мы боялись соседских толков. Но теперь какая мне от них беда? Мне муж больше не нужен, но он - долгих ему лет жизни, - он до сих пор как молодой. Он и ребенка может зачать. И теперь нашлась девушка, которая согласна за него выйти. Ей уже за тридцать; пусть и для нее наконец заиграет свадебная музыка. К тому же она сирота и работает домашней прислугой; значит, сумеет о нем позаботиться. С ней он опять возрадуется жизни. Что до меня - тут беспокоиться нечего. Он будет давать мне на пропитание, да я еще и приторговывать могу. Много ли мне нужно, в мои-то годы? Главное - чтобы ему было хорошо. И он мне обещал, что, когда придет нам с ним пора - жить ему еще сто двадцать лет, - я буду лежать на кладбище с ним рядом. На том свете я опять стану ему женой. В раю я буду его скамеечкой для ног. Видите, все у нас решено.

Женщина пришла просто-напросто для того, чтобы попросить моего отца-раввина развести их, а потом исполнить свадебный обряд.

Мама попыталась ее отговорить. Как и другие женщины, она видела в этой истории вызов всему женскому полу. Если все старики примутся разводиться с женами и жениться на молоденьких, представляете, что произойдет с миром? Мама сказала, что в этом их намерении ясно видны происки сатаны, что такая любовь нечиста. Она даже процитировала один из трактатов о нравственности. Но и наша простая соседка, оказалось, может процитировать Писание. Она напомнила маме, что Рахиль и Лия дали Иакову в наложницы своих служанок Валлу и Зелфу.

Хоть я был еще мальчик, мне отнюдь не было безразлично, чем все кончится. Я хотел, чтобы старикам удалась их затея. Во-первых, я любил присутствовать на разводах. Во-вторых, на свадьбе мне всегда доставался кусок бисквитного пирога и глоток вина или вишневки. В-третьих, когда у отца случался заработок, мне давали несколько грошей на сладости. И наконец, я же был мужчина...

Когда мама увидела, что ей эту женщину не переубедить, она послала ее к отцу, который тут же начал разъяснять ей закон. Он предупредил ее, что после развода бывший муж станет для нее совершенно чужим человеком. Ей нельзя будет жить с ним под одной крышей. Ей запрещено будет с ним разговаривать. Отдает она себе в этом отчет или она вообразила, что может оставаться с ним, как прежде? Женщина ответила, что закон она знает, но думает о нем, а не о себе. Ради него она согласна принести любую жертву, даже жизнь отдать. Отец сказал, что подумает и даст ответ. Пусть она придет на следующий день.