Жертва

Ева сидит на крыше цистерны, подошвы её тяжелых ботинок касаются алой от закатных лучей поверхности воды. На ней комбинезон пилота, и Рее внезапно приходит в голову сравнение: будто бы в старой голографии, где все они ещё вместе, обнявшись, на взлётной палубе, вырезали кружок и вставили в него другое лицо, старше прежнего на двадцать… нет, на все сорок лет.

– Соня была беременна, – произносит Ева.

– Что, Евушка? – Рея сбита с толку.

«Может, она сошла с ума? – приходит в голову всё объясняющая мысль. – Жёсткая посадка, потом неделя одиночества. Она не справилась со стрессом и провалилась в прошлое».

– Была беременна, – повторяет Ева. – Она скрывала, не хотела, чтобы её сняли с полётов, но я узнала. Ты помнишь, я распределяла контрацептивы в нашей казарме? Как-то во время уборки я задела Сонину тумбочку, и оттуда вывалилось… Она всю жизнь была одна, а теперь у неё появился кто-то… Она хотела этого ребёнка, а её убили вместе с ним…

Голос Евы звучит монотонно, словно у древней сказительницы из сериала о похождениях королевы Зены.

– Евушка, мне так жаль! – Рея пытается попасть ей в тон. – Это ужасно.

– Нет, – Ева качает головой. – Это милосердно. Короткая вспышка, и всё. Ужасно другое – то, что они сделали с нами. Нам эта война не была нужна. Но правительство принесло нас в жертву. Ты знаешь, я тоже хотела детей. Думала назвать дочь Соней. И знаешь что? Я бесплодна. Проклятая лучёвка! О, они вылечили меня, накололи гормонами, так что я снова могу чувствовать себя женщиной. Но это только видимость. Мне никогда не зачать и не родить. Пустышка… А ЭКО мне не грозит. Знаешь, что они сказали? «Мы отказались от получения донорских яйцеклеток, ведь это слишком разрушительно для здоровья женщин, которые могут родить самостоятельно. Демографическая ситуация ограничивает наши возможности. Нам нужно как можно больше здоровых детей, полученных с минимальными затратами».

Теперь в голосе Евы звучит нескрываемая боль, и Рею затапливает сочувствием. Она готова обнять старую подругу и плакать…

Внезапно Ева вскакивает на ноги и кричит с яростью:

– Мы все здесь жертвы! Соню убили! Меня выпотрошили! Из тебя сделали фригидную стерву! Позволили, чтобы Лив изнасиловала проклятая инопланетная обезьяна! Но этого больше не будет! Теперь я намерена сама управлять своей жизнью! И их жизнями в придачу! Пусть Лесничество передаст в Конгресс Восьми планет, что они должны выполнить мои требования, иначе я превращу их драгоценную Ви в радиоактивную пустыню. И все их мишки-насильники подохнут!

Рея почувствовала во рту металлический привкус. Всё выглядело нереальным: эти болота, вечный шорох падающих листьев, который она уже почти перестала слышать. И Ева… Одна из своих. Угрожает им… Всей планете. Девушке-аграри такой способ терроризма казался извращением, едва совместимым с жизнью. Ева должна была сгореть со стыда, едва помыслив о таком.

– Заболтай её, – шёпотом приказала Лив. – Отвлеки внимание.

– Мне кажется, всё не так страшно. – Рея решила попробовать себя в роли переговорщика, хотя, что тут говорить, представляла её довольно смутно. – Всё не так страшно, – повторила она. – Мы выбираемся из демографической ямы. В следующем поколении уже будет достаточно мужчин…

– Мужчин? – перебила её Ева. – Скажи лучше – спермодоноров. Их не научили быть мужчинами. Они знают, что их дело – трахаться, покрывать телок, и им за это всё будет. А женщины? Или офисные сучки вроде тебя, или зоофилки вроде Лив. Нет, нам нужны нормальные семьи! В которых дети вырастают мужчинами и женщинами, а не бесполыми эгоистами. А для этого нужно… – Ева принялась загибать пальцы, не выпуская из рук пульт управления. – Первое – запретить получать высшее образование и работать женщинам, пока не родят двух детей. Второе – разрешить выращивать детей только в полноценных семьях, с матерью и отцом. Ты верно сказала, Рея, в следующем поколении уже достаточно мужчин. А если женщина не хочет выбрать себе мужчину, детей у неё отобрать и отдать на усыновление… И третье – с женщин, отказавшихся создавать семью, брать ежемесячный налог и направлять деньги на борьбу с бесплодием. Моя организация называется «Люди вечных традиций», и мы хотим, чтобы к нам прислушались.

«Так и есть, – подумала Рея. – Я-то всё ждала, когда же в её проекте появится кусочек для неё самой. И вот он».

– Может, сразу у них яичники вырезать и вшивать более сознательным? – спросила Лив.

– Не передёргивай! – крикнула Ева.

– Подожди, подруга. – Рея встала и сделала рукой успокаивающий жест. – Это всё, конечно, можно сделать, только денег получится очень немного. Бездетные женщины, согласно первому пункту вашего плана, не работают и не учатся. Откуда же у них доходы?

– Меня это не касается, – запальчиво сказала Ева. – Пусть сами думают! Удовольствие получать хотят, а платить за него – нет? Так не бывает!

Солнце выныривает на секунду из-за облаков и красиво подчёркивает её силуэт тревожным алым светом.

И тут Лив резко взмахнула руками, словно отдавая истребителю команду на взлёт.