Жертва безумия

Реальную опасность представлял Хэкт — живший по соседству фермер. Этот флегматичный немец, член какой-то религиозной секты, обходился без телевизора и почтового ящика и не проявлял интереса ни к чему, кроме трактора и земли. Мэйл никогда не видел Хэкта возле своего дома. Только в периоды сева и жатвы немец работал на близлежащем поле. Но к тому времени пленниц здесь не будет.

Мэйл освещал дорогу фонарем, вдыхая запах зерновых и пыли. Миновав вершину холма, он направил луч в сторону старого дома. Строение напоминало избушку ведьмы и излучало слабое призрачное свечение, часто исходящее от старых досок, некогда покрытых белой краской.

Когда Мэйл поднялся на крыльцо, по его спине побежали мурашки: близость бака с водой пробудила в нем кладбищенский страх. Кто-то царапает ногтями по металлу? Нет.

Он вошел в дом.

Услышав его шаги, Грейс прижалась к стене. Она не знала, слышит ли их мать: Энди много часов пролежала на матрасе, прикрыв глаза рукой. Она не спала и не приходила в себя. После очередного насилия она снова «поплыла». Грейс пыталась растормошить ее, но Энди не реагировала.

Грейс решила расправиться с Мэйлом.

Мэйл терзал ее мать уже четырежды: сначала избивал ее, потом насиловал. Она слышала через стальную дверь удары и более слабые звуки — очевидно, умоляющий голос матери. Энди сказала, что он хлестал ее по лицу ладонью, твердой, как доска. В последний раз у Энди что-то сломалось, и она потеряла сознание.

Она должна расправиться с Мэйлом, хотя ее единственное оружие — ногти. Он убивает ее мать, а когда она умрет, займется ею.

— Нет. — Энди заставила себя приподняться. Возле ее носа была темно-красная корочка засохшей крови. Глаза провалились, губы распухли. Однако, услышав шаги, она чуть повернулась и выдавила из себя слово предостережения.

— Я должна что-то сделать, — прошептала Грейс. Он приближался.

— Нет! — Энди тряхнула головой. — Я не думаю… не думаю, что он что-то сделает, когда я в таком состоянии.

— Он убивает тебя. Я думала, что ты уже умираешь.

Грейс стояла на четвереньках у дальнего угла матраса. Ее глаза блестели, губы побелели, тонкая кожа напоминала кальку.

— Не знаю, так ли это, но пока мы не можем дать ему отпор. Он слишком силен. Нам нужно… что-то. — Энди привстала, слыша, как подрагивает лестница под ногами Мэйла. — Нам нужен какой-то предмет, которым мы сможем убить его.

— Какой? — Грейс нервно обвела взглядом погреб, но не увидела ничего подходящего.

— Мы должны подумать… но я не могу думать. — Энди обхватила руками голову.

Он был уже совсем близко, на лестнице.

— Ложись, — шепнула Грейс. — Закрой глаза. Молчи, что бы ни произошло.

Она слегка толкнула мать на матрас, и они услышали, как Мэйл сдвинул засов. Энди кивнула и закрыла глаза. Грейс забилась в угол, обхватила ноги руками и уставилась на дверь.

Мэйл посмотрел через щель, потом снял цепочку и открыл дверь.

— Вставай! — приказал он Энди.

— Вы что-то сделали с ней. Она не двигалась после вашего ухода, — испуганно пробормотала Грейс.

Это не смутило Мэйла. Он наморщил лоб и, резко бросив:

— Вставай! — пнул Энди ногой.

Она чуть повернулась, затем в ужасе прижалась к стене.

— Вы покалечили ее. — Грейс зарыдала.

— Заткнись! — рявкнул Мэйл. — Заткнись, маленькая плакса…

Он шагнул к ней, словно собирался ударить ее, и Грейс подавила всхлипывания. Поколебавшись, Мэйл снова пнул Энди.

— Вставай! — схватив Энди за ноги, он повернул ее на спину.

— Воды, — простонала она.

Грейс снова заплакала, и Мэйл крикнул:

— Заткнись!

Он неуверенно отступил.

— Вы ее покалечили, — повторила Грейс.

— Она не была такой, когда я ее привел, — пробормотал Мэйл. — Она ходила.

— Боюсь, у нее что-то… с головой. Она разговаривает с Женевьев и папой. Где Женевьев? Что вы с ней сделали? Она у папы?

— О черт! — в бешенстве воскликнул Мэйл. — Тебе лучше прийти в себя, я еще не закончил с тобой!

Отойдя к двери, он велел Грейс:

— Дай ей воды.

— Я делаю это, — всхлипнула Грейс. — Но потом она… мочится на пол.

— О Господи!

Дверь захлопнулась, но засов не сдвинулся. Грейс затаила дыхание. Неужели он забыл? Нет. Дверь снова открылась, Мэйл бросил ей полотенце.

— Подмой ее. Я вернусь утром.

Дверь снова закрылась, и они услышали его шаги. Они ждали не двигаясь, но он не вернулся.

— Мы можем это повторить, — сказала Энди. — Но нам необходимо что-то найти.

— Что?

— Какой-нибудь предмет, чтобы убить его.

— Здесь? — Грейс снова обвела взглядом пустой погреб. — Где?

— Мы что-нибудь найдем, — сказала Энди. — У нас нет другого выхода.

Мэйл сел в микроавтобус, перекрашенный в синий цвет, с надписью на боковой двери «Компьютеры. Роузес». Направившись к шоссе номер 3 и автостраде номер 494, он заполнил бак и налил больше четырех галлонов бензина в пластмассовую канистру. Купив две кварты моторного масла, он расплатился за все двадцатидолларовой купюрой.

За сорок минут он доехал до озера Миннетонка. В пути Мэйл много размышлял о преступлениях, о том, как все это происходит. Если бы он играл в фильме, то забрался бы в контору лодочной станции, при свете фонаря просмотрел бы записи, затем сыграл в прятки со сторожем.