Жертва для магистра

— Святой отец! Мы рады, что вы согласились посетить наше мероприятие.

Отец Михаил покорно слушал неизвестного. Острые камешки впились ему в коленки, но он понимал, что делать какие либо движения бесполезно.

— Святой отец, скажите — ваша, вера призывает к терпимости?

— Думаю да! — ответил сам себе неизвестный. — И вы не хотите мериться с тем, что есть и другие веры?! А как же тогда ваши заповеди?! Значит, ваша вера лжива?! Она не позволяет разнообразия мнений! Она тиранична, как всякая власть Бога, сатаны, Христа, Магомета, Аллаха!!! Вы сами понимаете это?! Нет, вы этого не понимаете!! Потому как, вам не дано понять! Вы! Все верующие — боитесь боли! А сами тем временем причиняете эту боль друг другу! Так, что это?! Не есть ли самый страшный грех?! Врать самому себе и делать вид, что ты веришь?

В помещении воцарилась тишина. Отец Михаил. Слышал лишь удары своего сердца. Но вдруг голос вновь зазвучал, но теперь совсем близко и более громко:

— Снимите ему мешок! Пусть он вздохнет — это освобождение ему даст не его бог, а я! Наместник другого правителя! Правителя, тьмы! Вот она! Правда жизни все подчиняется не только его богу, а и правителю тьмы!

Стоящие рядом похитители, стянули мешок, с головы священника. Отец Михаил глубоко вздохнул и осмотрелся. Прямо пред ним стоял человек в черной накидке на голове. Остроконечный капюшон скрывал его лицо. Незнакомец был коренастый и маленького роста. Его белые пухлые руки как нелепые кляксы выделялись на черном фоне. Рядом с ним стояли еще трое. Высокие, крепкие мужчины, на головах которых, были одеты — черные маски с прорезями для глаз. По бокам отца Михаила стояли два парня в таком же наряде. Все внимательно смотрели белыми пятнами овалов глаз на него. Отец Михаил поежился и попытался пошевелить руками. Но крепкие путы веревок сковали его движения. Коренастый в капюшоне, покачал головой:

— Ну! Святой отец? Как вам наша обитель?

Отец Михаил обвел взглядом помещение. Это была огромная комната с бетонными стенами. Отсутствие штукатурки на них говорило о том, что это скорее всего какая то незавершенная стройка. Священник вновь посмотрел на человека в капюшоне и тихо ответил:

— Вижу, местечко такое же мрачное как ваши дела.

— А откуда вы можете знать про наши дела?!

— Судя по тому — как вы меня к себе пригласили — ничего хорошего вы в жизни не сделали.

— Не судите — да не судимы будите! Это вам то должно быть знакомо…

Отец Михаил посмотрел на свои колени и сказал:

— Поставьте меня на ноги.

— Это еще зачем?

— Я хочу быть с вами равным, поскольку вы пытаетесь спрашивать меня. Если же вы просто читаете мне свои убеждения, тогда я не буду с вами разговаривать!

— Нет, святой отец, я не пытаюсь спрашивать вас, я говорю за вас!

— Никто не может не за кого говорить, кроме господа, а вы вовсе не господь и даже не апостол, как вы говорите вашего повелителя, поскольку апостолы не боятся смертных!

Коренастый, покачал головой и задумался. Помолчав несколько секунд, он тихо ответил:

— Я не считаю себя апостолом — я магистр, что — то вроде вас, но в нашей вере.

— Значит, тем более, мы с вами равны. И поэтому не гоже говорить равному, пусть и врагу — с высока! — дерзко ответил отец Михаил.

Назвавшийся магистром вновь задумался, а отец Михаил, видя — его замешательство добавил:

— Я стою на коленях — только перед ликом божьим, а лжепророк и насильственный властитель не может меня заставить стоять на коленях, поэтому — если вы считаете, меня равным и хотите со мной поспорить в открытую, то поднимите меня с колен! Я ведь не куда не денусь! Или вы боитесь, что ваш повелитель так слаб? Что не может меня удержать? — отец Михаил неожиданно почувствовал внутреннюю силу и уверенность. Он понял, что не боится незнакомца и его подручных.

Между тем магистр, вновь покачав головой, и с усмешкой сказал:

— А, что вас бояться. Вы ведь сами боитесь и не в силах с этим совладать. Страх скует вас и вы — безропотно умрете!

— Ну, так поднимите меня с колен и развяжите руки, если вы такой уверенный!

Магистр дернулся, священник увидел, что он занервничал.

— Поднимите его. И развяжите руки. Он не куда не денется! — бросил он зло.

Помощники стоявшие по бокам подняли отца Михаила и освободили от пут. Священник потер затекшие от веревок локти и спросил:

— Значит. Вы привезли меня, что бы убить?

— А вы догадливый! — ответил магистр с ехидством.

— Чем же я вас так прогневил?

— А вы не догадываетесь?!

— Нет, я стараюсь не делать людям зла.

— Вы суете нос, куда вам не надо.

— Куда это?

— Зачем вы тревожите, людей, которые вам не мешают? Зачем вы заступаетесь за то, что вам не принадлежит?

— Вы имеете в виду разоренные вашими людьми могилы?

— И не только.

— Что же еще?

— Зачем вы пускаете к себе этого человека? Этого выскочку телевизионщика? И зачем послали следить за нами этого, вашего мальчишку? Он, вернее его смерть, будет на вашей совести!