Жертва для Монстра

Миша открыл глаза и встретился с холодным, расчётливым взглядом. Сергей расположился на стуле рядом так, чтобы его было хорошо видно. Как и нож в его руке. Миша задрожал. Кажется, сейчас ему напомнят, почему он так сильно хотел избавиться от Сергея в своей жизни. Даже спокойные светло-серые глаза психопата не внушали никакой уверенности в том, что Сергей действительно спокоен. Миша дёрнулся, но сразу понял, что это бессмысленно. Оставалось только лежать и жалеть, что он вообще сюда пришёл.

Сергей привязал второй конец ремня к ножке стола, ослабил петлю на шее, чтобы Миша не задохнулся, и заговорил:

– Я рад, что ты пришёл ко мне. Ведь у меня отличная репутация. Не та, конечно, о которой ты сейчас подумал. Не репутация маньяка.

Сергей приставил к его плечу нож и резко провёл вниз, оставляя на коже порез. Миша вскрикнул. Сергей прижал палец к губам, приказывая молчать, и продолжил:

– Не репутация психопата. – Ещё один порез. Миша сжал зубы, сдерживая крик, и застонал. – Не репутация убийцы. – Сергей продолжал резать его, перечисляя всё то, что о нём думал Миша на самом деле. – Не репутация влюблённого по самые ягодицы бывшего, к которому можно прийти, когда вздумается.

Миша задержал дыхание, готовясь сдержать ещё один крик, но Сергей лишь невесомо провёл по ранам кончиком ножа, а когда Миша рвано выдохнул, Сергей зажал ему рот ладонью и вонзил лезвие в одну из ран. Миша заорал и безуспешно затрепыхался в путах. Мысленно он проклинал и Сергея, и себя, и тот самый момент, когда ему в голову пришла "светлая" идея прийти к этому ненормальному за помощью. Как будто он не знал, к кому идёт.

– Что ты делаешь? – хрипло спросил Миша, когда Сергей отпустил его.

– Я дам тебе то, что ты хочешь, – ответил Сергей.

Он встал, провёл пальцем поперёк порезов, заставляя Мишу поморщиться от резкой боли, рассмотрел кровь на своём пальце и протянул ему. Миша послушно слизнул кровь, а когда Сергей запихнул палец ему в рот, принялся сосать. Сергей подождал немного, а затем потянул его нижнюю челюсть вниз.

– Ну-ка, открой ротик, Пернатый. Не заставляй меня делать это больно. – Миша почувствовал холод лезвия на щеке. – Лицевой нерв восстановлению не подлежит, увечье останется на всю жизнь.

И если Миша отмахнулся от первой части фразы, вторая заставила его насторожиться. Он широко открыл рот, в котором тут же оказалась часть полотенца, которое он принёс с собой.

– Послушный мальчик, – похвалил его Сергей и потрепал по щеке. – Только в одном ты просчитался…

Сергей вытянул из своих брюк ремень, обернул на раз вокруг кулака, оставляя небольшую петлю свисать. Миша нервно сглотнул, чувствуя, как его с головой захлестывает паника. Он задёргался, попятился назад, но только туже затянул удавку на шее. Он попытался закричать или вырваться – всё равно как: лишь бы не испытать то, что планировал сделать с ним Сергей.

Сергей обошёл его, замахнулся и ударил. От жгучей боли горло свело криком, а на глаза навернулись слёзы. Удары продолжились, сыпались один за другим, обжигая кожу и выбивая из головы все мысли. Когда Миша потерял им счёт, звук ремня, брошенного на стол, привёл его в чувство. Орудие наказания соскользнуло на пол, и Миша разглядел на нём алые следы. Все мысли утопали в боли, обиде и слезах. Он ждал, пока его мучитель освободит его от пут, но Сергей не спешил.

– Когда ко мне приходят за моей репутацией профессионала, я на многое пойду. И многое готов буду простить. Пришли ко мне с просьбой сравнять твою любимую «Немезиду» с землёй, и я не смог отказать. Даже простил им моё вмешательство в «дело всей твоей жизни». Ты же так их называл? – низким бархатистым голосом прошептал Сергей ему на ухо.

Миша никак не прореагировал. Даже признание Сергея в том, что именно он стоит за покушениями на жизни его коллег, не смогло заставить его пошевелиться. Он тяжело дышал, не пытаясь остановить слёзы или вырывающийся из горла против его собственной воли скулёж, и хотел только одного: оказаться как можно дальше отсюда. Но для этого нужно было дать психопату выговориться, и Миша терпел и ждал.

– В чём ты просчитался, Пернатый, так это в наших с тобой отношениях, – продолжал Сергей. – Когда ко мне в минуты отдыха вламывается какая-то там сосалка и что-то требует, это должно быть наказано.

Раскалёнными углями Миша почувствовал прикосновение к горящим от боли ягодицам, и в тот момент, когда член Сергея вошёл в него, в нём словно что-то оборвалось. Мише даже показалось, что он услышал тонкий, больной, хрупкий звук – и сразу всё пропало. Он больше ничего не чувствовал. Сознание проваливалось в темноту, всплывало на поверхность реальности, чтобы ужаснуться ей, понимая, что это не сон, и гасло снова. Он словно попал в свой личный ад, где все девять кругов был один и тот же никак не прекращающийся кошмар. И только одно яркое горячее чувство разгоралось в груди, не давая окончательно впасть в беспамятство. То чувство, которое он успел позабыть за эти четыре года, когда ему некого было ненавидеть.