Жертва мистификации

— Ты молоток, Валера! Ты даже сам не подозреваешь, что ты для меня сделал. Ты вернул мне оптимизм. А это для меня даже больше чем жизнь. Потому, как Иванов без оптимизма, это все равно, что автомобиль без колес. На таком Иванове далеко не уедешь. Ага. Немного костей, немного мышечной ткани, а остальное — сплошная слякоть.

— Да в общем-то я ничего и не сделал такого, — смутился Истомин подобному проявлению чувств учителя. — Это ведь была ваша идея, Сергей Иванович.

— Ты сделал главное — спас мою личность от окончательного распада.

— Значит, вы согласны с моей версией? — воодушевился Валерий.

— Согласен. Еще как согласен. Похоже, мы нашли этого сукиного сына. Очень похоже! Сейчас надо озадачить наших крутых оперов. То-то утрем им нос! Покажем, как надо работать. А то ведь они считают, что только они работают, а мы, так, бумажки подшиваем. — Сергей схватил трубку, набрал номер телефона Рокотова. Но телефон не отвечал. — Странно, ни его самого, ни его секретарши, — пожаловался он Валерию. — Куда они подевались?

— Так ведь уже восемь тридцать вечера, Сергей Иванович, — ответил тот.

И только тут Иванов обнаружил, что уже девятый час и все нормальные люди разбрелись по своим домам и квартирам, поужинали и теперь, лежа на диване, смотрят по телевизору вечерние новости. При воспоминании об ужине, желудок Сергея вдруг вспомнил, что со вчерашнего вечера работал исключительно на холостом режиме и кроме пустого да к тому же безвкусного чая ничего больше не получал, и до того взбеленился, что Иванов на какое-то время забыл и про дело, и про все остальное. Достал из кармана сотенную, протянул Истомину.

— Валера, спасай старшего товарища, а то не дотяну от голода до завтрашнего дня. Здесь напротив прокуратуры в бане есть буфет, где продают пиво и бутерброды. Купи пару пива и десяток бутербродов. А я пока попытаюсь разыскать Рокотова.

После ухода Валерия Сергей позвонил Роктову домой, но Дина ответила, что он ещё не пришел с работы. Он стал поочередно набирать служебные телефоны Беркутова, Колесова, Сидельников. И везде один и тот же результат — нулевой. Похоже, телефоны устроили ему сегодня заговор молчания. Вот козлы! И это тогда, когда дорога каждая минута.

Вернулся Истомин, нагруженный пивом и бутербродами. Вот это как раз кстати. Это у него с голодухи ничего не получается. Стоит лишь основательно подкрепиться, как сразу все станет получаться. Проверено на практике. Такое с ним уже было, и не раз. Он расстелил на столе газету, разложил бутерброды, открыл пиво.

— Присаживася, Валера, поближе. Бум ужинать.

— Да вообще-то я не голоден, — ответил тот, отводя взгляд от стола.

— Не перестаю удивляться твоей интеллигентской щепетильности. Запомни, коллега, народную мудрость: «Дают — бери. Бьют — беги». Давай, налегай. И без разговоров тут мне, понимаешь.

Больше Истомин не стал себя уговаривать и они налегли на бутерброды, запивая их пивом.

— Да, Валера, все забываю тебе сказать. Ты почему вместе с Людмилой так безобразно себя ведете?

— А что такое? — всполошился Истомин.

— И он ещё спрашивает?! — «возмутился» Иванов. — Почему халтурите? Когда обрадуете общественность рождением наследника?

— Скоро уже, — улыбнулся Валерий.

— Правда что ли?!

— Правда.

— Вот это молодцы! Вот это по нашему!

— Мы с Людой хотели вас просить, чтобы вы согласились быть крестным отцом.

— Можно быыло бы и не просить, я и так согласен.

В это время зазвонил телефон. Сергей снял трубку.

— Добрый вечер, Сережа! — услышал знакомый голос Рокотова. — Дина сказала, что ты звонил. Что-то случилось?

— Случилось. Ты случайно не знаком с Валерием Спартаковичем Истоминым?

— Случайно знаком, — рассмеялся Владимир. — И что же с ним случилось?

— С ним ничего не случилось. Просто он вышел на одного сукиного сына, который по нашим сведениям проживает сейчас в Новом поселке.

— Где, где?! — удивился Рокотов.

— В Новом поселке, Есть такой в сорока километрах от города. А что тебя так удивило?

— А как его фамилия?

— Я же сказал — Новый.

— Сережа, прекрати безобразничать, — строго сказал Рокотов.

— Студенцов — его фамилия, Студенцов Игорь Иванович. Между прочим, он является членом Союза писателей России.

— Ну надо же! — ещё больше изумился Владимир.

И Иванов понял, что удивление Рокотова не случайно. Для того чтобы всегда сдержанный полковник эмоционировал, как пацан, должны быть весьма веские причины.

— Что тебе известно о Студенцове? — спросил.

— Мне только-что сообщил Беркутов, что также вышел на этого самого Студенцова. Более того, он считает, что Светлану содержат именно в его доме в Новом поселке.

— Вредный тип, скажу я тебе, этот твой майор.

— Это ещё почему?

— В кои веки появилась реальная возможность утереть вам нос, но и тут твой майор всю обедню испортил.

— Это точно. Он такой, — самодовольно проговорил Рокотов. — Придется ему наверное премию выписать.

— Знаешь, чем мы от вас, ментов, отличаемся?

— И чем же, интересно было бы знать?

— А тем, что мы работаем за идею, а вы за презренный металл. «Не подмажешь — не поедешь» — это про вас. Ага. А где он сейчас твой слишком активный мент?