Жертва на замену (СИ)

— Что… происходит? — усталый голос прозвенел четко в наступившей тишине: все замерли и уставились на вошедшего в кабинет мертвенно-бледного мужчину с седыми волосами.

— Ваше Величество…! — стражники и их командир, рухнули на колено и уставились в пол.

Вошедший — стариком его было сложно назвать, это был мужчина лет пятидесяти, а обманчиво седые волосы были просто чересчур светлыми, но его сгорбленная фигура с дрожащими коленями, выглядела старше фактических лет — обвел всех выцветшим взглядом. И в этот миг живые эмоции промелькнули на его апатичном лице…

— Не может быть… — пробормотал он и нетвердой походкой направился к Гавру.

50

Голова раскалывалась так, будто вместо спинномозговой жидкости пустили яд, который сейчас циркулировал под черепной коробкой, а после проникал в кровь, вызывая ужасную ломоту в теле и накатывающие приступы тошноты. Попыталась вспомнить, что произошло, смазанным взглядом разглядывая знакомые изгибы ржавых желобов.

— Не может быть… — пробормотал император Константин III и нетвердой походкой направился к Гавру. С каждым его шагом кулон на его шее светился все ярче. Когда же он подошел к Гавриилу вплотную, прозрачный кристаллик в оправе стал кроваво-красным.

Парень от накатившей на него смеси шока и растерянности, не успел даже увернуться от обрушившихся на него объятий.

— Ты так похож на свою мать… — в уголках воспаленных серых глаз выступили слезы. — Особенно глаза… Такие же голубые, как два озера апрельским утром. Я… почти 20 лет жалел, что выгнал ее, не поверив, не дав объясниться… Двадцать лет я мучился неведеньем, представляя, выжил ли ты? Каким стал? Я…

— Вы знали мою мать? — от напряжения в голос парня пробралась болезненная хрипотца. Он отстранился, заглядывая больному Императору в глаза.

— Знал, — кивнул Константин, и так и не поднял головы, разглядывая свои расшитые золотом туфли. — Я любил Кассандру. Очень сильно. Она была моим воздухом, огнем моей души. В моей жизни не было женщины, равной ей: ни до нашей встречи, ни после. Ты… Мой сын…

Глухой звук столкновения лезвия меча о ковер из воспоминания загудел в голове. Сморгнув пот, заливающий глаза, попыталась сосредоточиться на реальности.

Точно. После той эпической сцены, мы урегулировали начавшийся конфликт, подписали мир. В разгар праздничного банкета было решено, что Гавр останется, а я с Ару и отрядом Джиро вернусь в Ливахайм.

Банкет… Да. Помню, у меня закружилась голова, и Джиро вызвался вывести меня на балкон.

А дальше — пустота.

— Джиро… — слабо прохрипела я, облизав треснувшие губы.

Жутко хотелось пить. Голова и не собиралась приходить в норму, а зрение отказывалось давать четкую, не смазанную картинку.

— Я здесь, Светлейшая, — донеслось из тени. В ушах стучала кровь, и я не смогла уловить интонации голоса.

— Где мы, Джиро? Тот банкет был западней? Нас схватили…? Где…?

Гримаса отвращения и холодного гнева, освещенная желтоватым светом факела, дала ответ.

Я не ошиблась, когда подумала, что нахожусь в Зале Жертвоприношений — желоба для стока крови мне не померещились.

— Зачем тебе все это? — дернулась: стул подо мной жалобно скрипнул, а тугие веревки обожгли натертую кожу. — Не понимаю, я же ничего тебе не…

— Не сделала? — закончил он сквозь зубы, расстояние между нами сократилось еще на шаг. Джиро принялся рвано кружить вокруг меня, словно голодный коршун, то сжимая, то разжимая кулаки. — Задурить голову правителю Хайма — это ничего, по-твоему? — Я остро ощутила — если мне не удастся утихомирить выплескивающуюся из него адскую смесь негодования, злобы и презрения — мне не уйти из этой передряги живой.

Вдохнула через нос, чтобы успокоить дыхание и звучать так спокойно, насколько было возможно в данной ситуации.

— Джиро, я не влияю на решения Лайонела. И я не собираюсь задерживаться в Хайме дольше, чем это нужно, — прозвучавшая ложь противно скрутила внутренности. Я не хотела назад. Пока нет. Я еще не разобралась со своими чувствами, и мне не хотелось возвращаться в свой мир, оставив свое сердце в Хайме. — Отпусти меня, и Лай ничего не узнает. А как только он найдет способ…

Лива рванул ко мне, широкая ладонь сжала горло, перекрывая доступ к кислороду и путая мысли: жадно хватала ртом ускользающий кислород, растирая в кровь связанные запястья и мотая головой.

Все прекратилось так же быстро, как и началось: Джиро с отвращением отшвырнул меня. Стул, не имевший крепкой опоры, пошатнулся, свою роль сыграла сила притяжения: я рухнула на пол, потревожив пыль, осевшую на поверхности. Из-за удара перед глазами замигали черные мушки, а по пищеводу вверх хлынул поток желчи, но я сглотнула его обратно. Хватит того, что я связана. И так градус беспомощности зашкаливает. Не доставлю ему удовольствия наблюдать, как я захлебываюсь собственной рвотой.

Медленно гоняла воздух туда-сюда по горящей трахее, успокаивая взбунтовавшийся желудок. Приступ тошноты отступил, но в голове до сих пор стучало: усилием воли заставила воспаленные извилины работать.