Жертва на замену (СИ)

— Давненько я тебя здесь не видел, Гибил… Снова помогал обездоленным смертным? Смотри, Госпожа прикажет утопить тебе в Зир-Шаре, будешь знать, — Хэбэл-Зиусудра покачал головой, но раздражения и упрека ни в его голосе, ни в выражении лица не было. Слово он припугнул Бога лишь для острастки.

Когда один из шаров подлетел ближе и осветил лицо Хэбэла, различия бросились в глаза. Нет, это все еще было лицо Лайя, и как ни странно, человеческой его сущности: тот же четкий профиль, губы, скулы, разрез глаз. Только… шрамы, украшавшие лицо, ожоги на шее, уползавшие дальше под одежду, прямо кричали, что их обладатель познал все тяготы войны, в которой победа было сродни чуду. Лишь глаза выдавали в нем человека не жестокого, и не черствого. Мягкий взгляд скользнул по моему лицу, согревая теплотой радужки цвета какао.

— Отвезешь их к Источнику? — спросил Ишум, кивком голову указав в нашу сторону.

— Хорошо, — согласился Хэбэл и отошел в сторону: Амнон, от нетерпения топтавшийся на месте забрался в лодку с высокими бортами.

— Постой, — Ишум схватил меня за руку, а после повернулся к паромщику с беззаботно-невинной улыбкой. — Я только попрощаюсь с девушкой. Мало ли что с ней может случиться. Она ж мне почти как дочь, которой у меня никогда не было.

Хэбэл поджал губы и прищурился, но ничего не сказал, отвернувшись к лодке.

Я хотела уже возмутиться и стряхнуть руку, но тут Ишум порывисто обнял и зашептал на ухо.

— Возьми его, — что-то маленькое и легкое опустилось в наружный карман моей набедренной сумки. — Если что-то случится, с чем вы не сможете справиться, зови меня.

— Но Эреш сказала… — дернулась, высвобождаясь из объятий и заглядывая глаза, в них горел бунтарский огонь.

— Когда запреты меня останавливали? — шелудивая улыбка пробежала по нахальной физиономии.

И не дав мне и слово вставить, Бог развернул меня лицом к озеру и чуть подтолкнул.

Неуклюже перевалилась за борт, и лодка тихо поплыла по непонятной воздушной массе, под стоны и шепоты душ, чьи силуэты угадывались в окружающем тумане.

Рукой забралась под плащ, нащупала сумку и откинула петлю с пуговицы, в форме колышка. Осторожно запустила пальцы и нащупала «подарок» Ишума — мне понадобилось несколько секунд понять, что это.

— Перо…, — вырвалось у меня, на что Амнон внимательно посмотрел мне в глаза.

— О чем ты?

— Перо… чинный ножик не помешал бы, а то мало ли, — выкрутилась, как смогла.

Хэбэла не интересовал наш разговор, он стоя правил лодкой, напряженно вглядываясь в потоки душ, тащивших лодку дальше от берега.

Амнон закатил глаза, но от дальнейших вопросов воздержался.

Больше мы не разговаривали, но я была уверена, что в его голове циркулируют схожие мысли. Успеем ли мы достать эту Чашу Пяти стихий и спасти Лайонела? И даже если Чашу мы добудем, как вернуться домой вовремя? Не возвращаясь в Обитель Эн-Гибила?

Время здесь будто растягиваясь. Из-за шепота душ и легкого покачивания лодки клонило в сон. Амнон почти сразу задремал, укутавшись в плащ и съежившись в корме лодки. Но я не могла позволить себе такую роскошь. Встав, я облокотилась о высокий борт, вглядываясь в туманную поверхность озера: время от времени по ней проходили голубовато-зеленые искры.

Шепот и стоны усилились, будто бы обитатели Зи-Шара, завидев меня, решили пожаловаться на свою нелегкую долю. Наклонилась прислушиваясь. Женский плач, зовущий своего любимого, заставил сердце сжаться от жалости: часть меня захотела помочь безутешной. Я протянула руку. Может если я, вытащу ее из этого озера…

— Не стоит, — паромщик отпустил весло, и перехватил мою руку, прежде чем пальцы коснулись дымной поверхности. — Если ты не хочешь остаться здесь навечно, захлебываясь в потоке своих самых болезненных воспоминаний.

— А как души попадают сюда? — тихо спросила, не очень надеясь на ответ молчаливого Хэбэла. — Это такое наказание?

— Нет. — Он вернулся к своему занятию, и лодка снова неспешно поплыла, прорезая носом марево, похожее на густую сахарную вату. — Сюда попадают души, зацикленные на гневе, горе, месте, зависти. Не способные к концу жизни отбросить все, и без сожалений двигаться дальше.

— Но… Все люди о чем-то жалеют… Они остаются тут навечно? — от очередных стонов на глаза невольно навернулись слезы.

— Нет. Все зависит от них самих, смогу ли они отпустить то, что тянет их на дно.

— А… — мой вопрос ускользнул: с мысли сбил ласковый, переливчатый голос, доносившийся из глубины. Слов песни я не понимала, но она действовала успокаивающе. Гнетущая тоска, пустившая корни в сердце, как только берег остался далеко позади и заунывные голоса душ начали тревожить слух. — Кто это поет?

— Хранительница Зи-Шар, — Хэбэл улыбнулся: улыбка получилась и горькой и нежной одновременно. — Она — единственная никогда не сможет покинуть это место. Нун терпит наказание за то, что ослушалась отца и полюбила человека.

Лодка врезалась в берег, обрывая разговор. Убаюканный фродас вздрогнул и очнулся.

— Мы на месте, — бросил Хэбэл, отворачиваясь, тем самым давая понять, что время вопросов и ответов подошло к концу.