Жертва полуночи (ЛП)

Натан прошел в амбар, миновал груду веток и подношений, которые добыл его помощник. Сундук древних монет тускло сиял в свете солнца. Натан зачерпнул горсть золотых дисков и позволил им упасть с его пальцев. Они падали с тихим стуком. Он погладил вмятину на бронзовом щите воина. Древний кельт воевал с этим щитом. Может, солдат сражался с римлянами, вторгшимися на его землю, защищал людей от уничтожения их образа жизни. Беленос будет рад. Подношения были дороже их цены как монет. Они представляли историю и традиции его веры, ту культуру, к которой Натан взывал ради спасения.

Но его материального подношения было мало, чтобы получить нужное спасение. Цена жизней Натана, его сына и всех будущих поколений была большой. Просьба такого размаха требовала прямой и равной платы.

Натану нужно было дать богам подношение, от которого они не смогут отказаться. Шесть смертей, в три раза больше количества жизней, которые он просил, это точно убедит Беленоса снять проклятие с семьи. Три было священным числом, у друидов тоже. Одна жертва за прошлое, настоящее и будущее каждого. Дева, мать и старуха.

Он посмотрел на конструкцию, которую с трудом соорудил. Две жертвы спали на нижнем уровне. Верхние клетки ждали, когда их наполнят. Еще четверо.

Время истекало. Завтра ночью будет канун Белтейна.

Он прошел в кладовую в углу амбара. Открыв рюкзак, проверил запасы. Тазер с картриджами, шприцы, бинты. Все на месте. Он надел рюкзак на плечи. Две бутылки воды и пара протеиновых батончиков отправились в нижнюю клетку. Жертвы должны быть живыми.

Перед тем, как уйти, он проверил Эвана. Еда, которую Натан оставил, была нетронутой. Эван отказывался есть, протестовал. К счастью, церемония закончится раньше, чем он умрет от голода. Четыре месяца в плену сказывались на физическом и психологическом здоровье его сына. Но Натан делал все ради выгоды Эвана, знал он это или нет.

Натан вышел из амбара и зашел за здание. Он завел трактор и потащил лодку к воде. Лодка не была большой, но на ее перемещение тратились силы. Натан привязал канат от лодки к дереву, убрал трактор дальше на сушу и вернулся к лодке. Он быстро помолился для хорошей охоты.

Натан заплыл глубже, пересел на маленькую моторную лодку, благодаря помощника. Он быстро уставал в эти дни. Летнее солнцестояние будет через семь недель. Таким темпом он будет бесполезным к тому времени. Натан склонился и зачерпнул воду. Прохладная и темная, вода озера звала его к себе, забыть о пытке его болезни, перейти сразу к гибели. Так заманчиво. Пара минут погружения позволит сбежать от разума, сдаться, отыскать вечный отдых, которого желало его тело.

Усталость стучала в его висках, как гонг, смерть звучала как отпуск.

Если бы не Эван. Мысль о сыне вернула Натана в чувство. Вода билась о края лодки, и женские голоса звучали из-за шелеста листьев.

Неужели так просто?

Появились три фигуры, шли шеренгой вдоль края озера. Тройная удача. Натан смотрел, как они поднимаются по склону по тропе. Высокая блондинка во главе двигалась как газель.

Беленос любил отличные подношения.

Натан повернул к берегу. Сможет он справится с тремя? Натан вытащил тазер из рюкзака, сунул в карман пластиковые шнурки. Лучше было поймать их на узкой тропе, где они будут идти друг за другом. Он осмотрел берега озера. Пусто. Идеально.

Его шансы будут лучше, если никто не услышит их крики.

* * *

— Можно медленнее? — Виктория остановилась и пила из бутылки воду. В двадцати футах справа от нее тропа обрывалась на утесе. Мимо неслась Длинная река. Солнце сияло на темной поверхности, словно свет отражался от граней камня у ювелира. Слева от тропы камни выпирали из земли, отклоняясь от реки.

Полуденное солнце было неожиданно теплым. Под курткой пот пропитал ее серую футболку бостонского университета между лопаток. Она не знала, что горело сильнее: бедра или легкие. Тут могло и не быть гор, но тропа все утро вела их вверх.

— Не все бегают по пересеченной местности.

Эшли догнала их, хрипя:

— Серьезно.

— Простите. — Саманта была на двадцать футов выше по тропе, обернулась и спустилась к подругам. — Озеро уже за вершиной. — Хоть черные леггинсы плотно прилегали к ее длинным ногам, на них не было ни капли лишнего жира.

Виктория согнулась и коснулась носков. Мышцы ее ног напряглись, расслабились. Ах.

Они пошли к вершине, вышли из-за деревьев. Волны озера искрились. В пятидесяти ярдах от них мужчина плыл на старой рыбацкой лодке по воде.

— О, мило. — Виктория направилась по склону к воде. — На другой стороне неплохой пляж. Кто хочет поплавать на лодке завтра?

Эшли опустилась на берег рядом с ней. Она расстегнула желтую куртку. Красные пятна покрывали ее лицо.

— Ты в порядке? — спросила Виктория.

— Ага. — Эшли подняла руку и вдохнула. — Мне нужна минута.

Заговорщически взглянув на Викторию, Саманта посмотрела на часы.

— Знаешь, что? Пора обратно.

— Нет, вы хотели зайти дальше. Не останавливайтесь из-за меня, — возразила Эшли.

— Дело не в тебе. Я хочу печенье, — Саманта улыбнулась. Она поправила светлый хвост, торчащий из кепки.