Жертва вторжения

Он присел на стул и сгорбился, показывая свою печаль.

— Весь дом знает, что ты в очередной раз чего-то начал, — согласился Минц.

— Но на этот раз я всерьез начал, — признался Гаврилов. — Я два задания выполнил, но ведь надо и деньги зарабатывать.

Гаврилов зарабатывал деньги спасателем на реке Гусь. Он подменял в зимние месяцы по очереди всех остальных четверых спасателей, которые уходили в отпуск. А весной он сам уходил в отпуск до ноября. Вот и сейчас, под Новый год, ему приходилось сидеть на вышке с биноклем, кутаясь в служебную доху.

— А что же случилось с третьим заданием? — спросил профессор.

— Не могу понять, — сказал Коля. — Все просмотрел, а не понимаю. Ведь считается, что я его написал, а я человек, как понимаете, гордый.

— То есть написал и не понимаешь?

— Вот именно.

— Значит, ты гений, — сказал Минц. — Так только с гениями бывает. Вот, рассказывают, Эйнштейн написал свою бессмертную формулу и два дня думал: «Что же я это накалякал?»

— Вот именно, — сказал Гаврилов. — У меня то же самое.

— Показывай, Эйнштейн.

— Сначала я должен признаться, — сказал Гаврилов и извлек из кармана мятую газетную вырезку. — Должен признаться, что воспользовался. Ведь я спасателем работаю, времени в обрез.

Минц прочел объявление, вырезанное из газеты:

«Международный университет экономики и искусства сообщает:

Проанализировав выполненные курсовые и дипломные работы, предлагаем заочникам, которым не хватает времени или профессионального уровня для грамотного выполнения курсовых и дипломных работ и у которых есть финансовая возможность оплатить выполнение данных услуг:

1. За курсовую работу по учебному плану или по теме, выданной институтом (объем 30 машинописных страниц), — 50 условных единиц США.

2. За дипломную работу в двух экземплярах (объем 60–80 машинописных страниц) — 110 условных единиц.

При этом посещать институт не требуется».[1]

— Такого я еще не видел, — сказал Минц. — Вы только подумайте! За сто баксов — полновесное высшее образование! Неужели ты не соблазнился?

— Я сначала на курсовые соблазнился. По полсотни за раз.

— И как, удалось?

— Засчитали. Я тогда решил — чего тянуть? Закончу университет за год! Как Ленин.

— А Ленин им тоже по полсотни платил? — ахнул Минц.

— Они в проспекте намекали, что он тоже. Только я сомневаюсь. Он, говорят, давно умер.

— Молодец! А в чем теперь у тебя проблема?

— Мне они следующую курсовую прислали. По математике. Завтра сдавать пойду, а вдруг чего спросят по ней? А я — не секу, кем мне быть — не секу! Я и в школе уравнений не выносил.

— А я при чем?

— Посмотрите, дядя Лева, а вдруг чепуха?

— А долларами со стариком поделишься? — пошутил Минц.

К сожалению, Гаврилов принял его слова всерьез.

— Много не отстегну, дядя Лева. Не больше десятки. Большие расходы, понимаешь.

— Десятка — тоже деньги, — не обиделся Минц. — Истрать их на мороженое, бездельник. Где твоя писулька?

Гаврилов, стесняясь (потому что так и не понял, будет брать профессор с него десятку или пожалеет), протянул папку, на которой было типографским способом напечатано:

«ДЕЛО №………».

Минц вздохнул и взялся за чтение, заранее содрогаясь от того бреда, который ему придется прочесть.

Но когда он пробежал глазами первый абзац, то подумал о другом: видно, аферисты в Международном университете экономики и искусства пошли по наипростейшему пути. Они брали уже опубликованные работы и перепечатывали их на машинке, в расчете на то, что экзаменаторы в соседнем с ними университете читать ничего не будут.

«Но я их сейчас ухайдакаю, — с тайной радостью подумал профессор. — Они же не думали, что эти копии попадутся на глаза человеку с феноменальной памятью».

Минц прочел в своей жизни несколько тысяч чужих статей и монографий, и все они лежали в его мозгу, словно выжженные на фанерке.

Профессор принялся читать.

И чем дальше он читал, тем большая растерянность охватывала его.

Да, общая тема статьи была ему чем-то знакома, но не более того. И уравнение, которое пытался решить автор, то есть заочник Гаврилов, гнездилось на периферии памяти. Что такое… xn + yn = zn при n = 2? Почему сердце Минца гложет совершенство этого уравнения? Где, черт побери, он его встречал?

— Где же я, черт побери, его встречал? — спросил Минц у Гаврилова, уткнув палец в уравнение.

— А где? — спросил Гаврилов.

— Вот именно, — сказал Минц.

И догадался.

Все оказалось просто.

Речь шла всего-навсего о теореме Ферма.