Жертвенные львы

Леший, чьи скулы превратились в один одутловатый синяк, от атак ловко уходил, настаивая на деликатности сложившейся ситуации и отрицая одно обвинение за другим. Заведя беседу в тупик, снова предложил передышку, и только тогда Степан догадался, что наемник элементарно тянет время…

Осадой тот, кстати, тоже руководил толково.

Ведущие на внешние балконы двери забаррикадировал, жалюзи закрыл, свет приглушил. Рассадил по рабочим местам всю пару десятков сотрудников, чтобы не путались под ногами. Троих посольских охранников разместил за баррикадой в приемном холле, приказав в случае опасности стрелять, но обязательно выше голов. Выставил у вентиляционных решеток четверых добровольцев-«нюхачей», в чьи обязанности входило проверять воздух, поступающий внутрь офисов.

Пока китайцы не отрубили внешнюю связь, Илья убедил генерального консула связаться с Новосибирском и отправить зашифрованную сводку событий лично министру информационной безопасности. Словно древнеримский диктатор, сосредоточивший власть в своих руках, он быстро нашел общий язык с недовольными и умело поддерживал сторонников, принимая решения решительно и без промедлений.

Через час его слушались все, в том числе и примолкший посол. Безоружные, старательно скрывающие страх чиновники сейчас напоминали Листопаду консервы, плотно набитые в банку. Вопрос состоял в том, осмелится ли Каракурт отведать этих консервов…

А еще через полчаса, выторгованных Лешим на «размышления», Степан понял, чего именно ждал Илья, изматывая подполковника пустыми беседами.

– Эй, сопля, иди-ка сюда… – Негромкий голос вывел ломщика из легкого транса, в котором тот пребывал после провала операции Порфириона.

Несмотря на собственный приказ, Леший стоял у широкого окна, двумя пальцами раздвигая плотные жалюзи. Снаружи по-кошачьи подкрадывалась сентябрьская ночь, но Гринивецкий сумел рассмотреть, да и искусственная иллюминация помогала: в предгорьях вокруг ПТК поблескивало, словно кто-то рассыпал по ним пригоршню болотных гнилушек. Это, как догадался Листопад, нескромно маяковали оптические прицелы снайперов Каракурта, взявших балкон посольства под контроль.

Илья хотел сказать юноше что-то еще, но передумал. И только кивнул вбок и влево, приглашая взглянуть. Осторожно, словно мог вот-вот напороться на пулю, Степан приник к окну, выглядывая.

На расчищенную и хорошо освещенную прожекторами площадку перед комбайном, на самый край пестрого ярмарочного городка приземлялся реактивный вертолет с огромной эмблемой БАРСа на «хамелеоновом» борту. Медленно, осторожно, будто боялся сорвать с насиженных мест палатки артистов и торгашей.

– Это за нами, да? – прошептал Листопад, не глядя на Лешего.

– Наверное… – Тот пожал плечами, но скривился от боли и принялся разминать левую подмышку. – Если повезет, так сказать…

Под прицелами противовоздушных систем и «ревунов» армейская машина сибиряков грузно коснулась земли, замирая в паре десятков метров от внешнего городка. Теперь стало слышно, как шумно гомонят наполнявшие ночную ярмарку поднебесники. Тыча в вертолет пальцами, они вертели головами и почти не обращали внимания на многочисленное оцепление из солдат НОАК, пытавшихся согнать рабочих поближе к комплексу.

У реактивного «Махаона» откинулась бортовая аппарель, с такого расстояния казавшаяся игрушечной. Да и сам летательный аппарат, способный перевозить до десяти десантников, рядом с громадой «Императора Шихуанди» выглядел стрекозой, присевшей возле туши бегемота. По крохотному пандусу быстрым шагом спустились четверо крохотных спецназовцев – в ИБК, хоть «коловороты» и висят на груди стволами вниз, демонстрируя мирную готовность к неприятностям. За ними…

– Ты ведь знал? – спросил Листопад, перед глазами которого сейчас пронеслась вся его недлинная жизнь. Особенно ярко – последний месяц, проведенный в глубинах прокладочного комбайна. – Знал, что он прилетит, да?

– Догадывался… – Леший только хмыкнул, рассматривая человека в инвалидной коляске, шустро съезжавшей по вертолетному трапу. – У твоего братца есть одна навязчивая черта. В сложных ситуациях – ты уж прости за неэтичный каламбур, – ему никак не сидится на месте…

– А если бы он не прилетел? – Степан отвернулся от темного окна и прислонился спиной к жалюзи, мечтая только об одном – чтобы кто-то из снайперов на горных склонах переволновался и выстрелил… – Если бы он не прилетел, Леший, ты отдал бы меня китайцам?

– Если бы не мороз, Степа, овес бы до неба дорос… – Илья взглянул на бледных сотрудников, с интересом и надеждой посматривающих в их сторону.

Конечно, они слышали, что возле комплекса приземлился вертолет. Да вот только радости или облегчения на их лицах младший Гринивецкий прочитать не мог.

– Ну, пойдем, Степка. Похвастаем брату твоими геройствами…

Леший легонько, почти по-дружески хлопнул его по плечу. Ровно там, где рукав Степана был распорот, а под одеждой виднелась перевязка.