Жертвоприношение

– Я подумала: “А вдруг?" Ты вернулся... слишком рано. – Его пальцы уверенно продолжали свою работу, погрузившись в святая святых. Ева выгнулась, вскрикнула и содрогнулась в конвульсиях первого оргазма. – Боже! – выдохнула наконец она.

– По-моему, я приехал как раз вовремя. – Рорк развернул ее к себе и стал осыпать мокрое лицо поцелуями.

Летя домой, он думал о ней непрерывно и представлял себе, как будет ее ласкать, целовать, как будет прислушиваться к ее прерывистому дыханию. И вот наконец она стоит перед ним – обнаженная, в капельках воды, трепещущая от каждого его прикосновения.

Он приподнял ее, прижал к себе.

– Скучала обо мне?

Евино сердце готово было выпрыгнуть из груди. Рорк – вот он, рядом, еще мгновение, и он войдет в нее, унесет в заоблачные выси.

– Да не особенно, – усмехнулась она.

– Ну, в таком случае, – он дружески чмокнул ее в подбородок, – не буду тебе мешать. Можешь спокойно принимать душ.

Ева тут же обвила ноги вокруг его бедер, уцепилась руками за плечи.

– Только попробуй, парень, и тебе не выжить.

– Ну, разве что в интересах самосохранения. – И он медленно, не отрывая глаз от ее лица, вошел в нее.

Приникнув ртом к губам Евы, Рорк ловил каждый ее вздох. На сей раз все было медленно и нежно – на удивление обоим. Оргазм походил на долгий умиротворенный вздох. Она улыбнулась и шепнула;

– Добро пожаловать домой.

Ева смотрела в знакомые голубые глаза, вглядывалась в милое лицо – лицо святого и грешника одновременно, разглядывала рот, мужественный и страстный. Каждый раз, встречаясь с ним после хотя бы недолгого расставания, она ловила себя на мысли, что никак не может привыкнуть к тому, что это – ее муж. Человек, который не просто хочет ее, но любит, любит глубоко и искренне.

Продолжая улыбаться, она погладила его жесткие черные волосы.

– Как дела на Олимпусе? Как курорт?

– Осталось кое-что доделать, но по мелочам, ничего особенного. Этот курорт на островах откроется, как и положено, в срок. Никаких отсрочек я не допущу.

Он взял полотенце и бережно завернул в него Еву.

– Знаешь, я теперь понимаю, почему, когда меня нет, ты предпочитаешь спать в кабинете. На Олимпусе я поселился в президентских апартаментах и обе ночи проворочался без сна. Без тебя было ужасно одиноко.

Она прижалась к нему.

– Слушай, мы становимся по-стариковски сентиментальны.

– Ну и что? Мы, ирландцы, вообще сентиментальны. Ева тихо усмехнулась. Ни друзья, ни враги Рорка ни за что не назвали бы его сентиментальным человеком.

– Так, свежих синяков, слава богу, нет. – заметил он, подавая Еве халат. – Из чего можно сделать вывод, что эти дни были относительно спокойными.

– По большей части. Правда, один кретин переусердствовал с работавшей по лицензии проституткой: задушил бедняжку во время полового акта. – Она завязала пояс на халате, пригладила волосы. – Перепугался насмерть и убежал. Но через несколько часов опомнился и явился к нам в сопровождении адвоката. Вести допрос и оформлять дело я поручила Пибоди.

– Угу, – кивнул Рорк и, подойдя к буфету, налил себе и Еве вина. – Значит, действительно все было тихо.

– В общем, да. Сегодня ходила на гражданскую панихиду.

Рорк нахмурился, но потом вспомнил, о чем речь.

– А, да, ты мне говорила. Жаль, что я не мог вернуться пораньше.

– Фини очень переживает. Знаешь, всем было бы легче знать, что Фрэнк умер при исполнении.

– Ты хочешь сказать, что желала бы своему коллеге гибели от руки преступника, а не мирной смерти у домашнего очага? – удивился Рорк.

– Это было бы, скажем так, понятнее. – Ева сосредоточенно разглядывала бокал. Пожалуй, не стоит говорить Рорку, что и себе она желала бы смерти быстрой, пусть даже насильственной. – А кроме того, кое-что мне показалось подозрительным. Я виделась с семьей Фрэнка… По-моему, его старшая внучка немного не в себе.

– Почему ты так решила?

– Она вела себя странно, и, вернувшись домой, я ознакомилась с ее досье.

– Ты запросила данные о ней?

– Просто хотела кое-что проверить. Понимаешь, она передала мне вот это. – Ева подошла к столу и протянула ему записку.

Рорк внимательно ее прочитал и удивленно поднял брови.

– Смотри-ка, это же лабиринт.

– Что?

– Это один из кельтских символов.

– Сколько странных вещей ты знаешь! – Ева еще раз посмотрела на значок, стоявший вместо подписи.

– Ничего странного здесь нет. Я ведь и сам потомок кельтов. Это древний сакральный символ.

– Что ж, все сходится. Алиса Лингстром занимается колдовством или чем-то вроде того. После школы она поступила в университет и не куда-нибудь, а в Гарвард, потом учебу бросила и теперь работает в каком-то магазинчике в Уэст-Виллидже, торгующем травами и магическими кристаллами.

Рорк дотронулся до значка пальцем. Он видел такие когда-то в детстве. Их использовали и банды гангстеров, и общества пацифистов. Для тех и других, естественно, религия была лишь оправданием убийства.

– Ты не знаешь, зачем ей понадобилось с тобой встречаться?