Жертвоприношение (СИ)

Джонни ждал меня на противоположной стороне улицы, застыв возле скамьи. Я пересекла проезжую часть и, накинув на голову капюшон толстовки, что выглядывал из-под куртки, остановилась рядом с парнем. Он казался мне каким-то немного отрешенным, словно сам не очень верил в то, что решил со мной заговорить спустя несколько месяцев молчаливой вражды.

— Что ты знаешь о Кае? — спросила я прямо.

Джонни передернул плечами и огляделся по сторонам.

— Идем подальше отсюда, — кивнул он в сторону парка.

— Не играй со мной, Джонни, — бросила я раздраженно и не двинулась с места.

Парень нахмурился и, вцепившись в мою руку, оттащил подальше от проезжей части.

— Ты ведь теперь одна, да, Кенни? — выдохнул он, ошеломляя меня.

Я невольно отошла назад.

— Ты… ты ничего не знаешь, — до меня дошел смысл всего, что делал Джонни, он не слышал о Паркере, он лгал, чтобы выманить меня из бара. — Что тебе нужно?

Светлые глаза моего бывшего бойфренда вдруг потемнели, не в том смысле, что расширились зрачки из-за мрачного вечернего освещения, а как раз потому, что Джонни на что-то решился.

Я вздрогнула, когда он шагнул ко мне. Парень так сильно вцепился в мои плечи, и от этого я совсем растерялась. Вот понимала, что должна защищаться, но стояла как вкопанная, а Джонни зашептал, брызжа ненавистью:

— Ты, чертова сука, я все это время знал, что он тебя бросит и свалит, и вот тогда я отомщу тебе, «грязная Кенни».

Наверное, если бы не эти омерзительные эпитеты, которыми меня награждал Джонни, то мне и не было бы настолько страшно. А так я стояла, глядя на парня в оцепенении, и не знала, закричать ли, ударить, но внезапно очнулась, когда он подтолкнул меня в темноту переулка, и теперь фонарь освещал лишь улицу правее меня, а сама я жалась спиной к влажной от дождя стене здания.

Во мраке что-то щелкнуло, испугав меня еще сильнее, и я осмелилась процедить:

— Он найдет тебя и оторвет твою голову. Джонни, одумайся, пока не поздно.

Парень заливисто расхохотался, и моего лица коснулось нечто холодное и, вероятнее всего, это была сталь — лезвие ножа.

— Боже, меня уже столько раз вспарывали… — нервно хохотнула я.

— Ну, тогда это в последний раз. Мне повезло — будет на кого списать твою гибель.

Я не стала жмуриться, потому что и так было достаточно темно, но удара не последовало, и Джонни даже отошел назад, пробубнив:

— Что за черт? Ты слышала?

Я сглотнула, вглядываясь в темноту, и готова была поклясться, что я почувствовала чье-то присутствие. За нами кто-то наблюдал.

— Да, вон там! — рявкнула я, наугад ткнув пальцем, чем тут же отвлекла Джонни, а сама выскочила из-за угла и понеслась прямо к бару.

Громкий визг тормозов запоздалым сигналом оповестил меня, что сейчас я окажусь под колесами автомобиля, ну, или пролечу над ним — как вариант. Однако за секунду до столкновения меня оторвали от асфальта, а потом раздался грозный голос Форбс, которая и стала спасительницей:

— Серьезно? Кэт! Тебя едва не сбила машина! Я всегда говорила, что ты ненормальная, но не настолько же!

Я, растерянно таращась в ту сторону, откуда только что прибежала, каждой частичкой кожи ощущала взгляд из темноты. На меня смотрел Кай. Я не знаю, что эта за связь, но я правда чувствовала это всем телом, всей душой.

За спиной послышались шаги, к нам приблизилась Беннет.

— Что происходит, Кэролайн? Почему ты кричишь? — спросила она, обойдя меня и внимательно при этом осмотрев. — Джонни ее так напугал?

— Бонни, я здесь, можешь спросить прямо у меня, — с досадой развела я руками. — Зачем ты так?

— Зачем я? — вскинула подбородок ведьма. — Зачем ты так, Кэтлин? Ты сказала Кэролайн правду?

— Что? О чем вы? — Форбс уставилась на меня. — Кэт?

Я сказала себе: «Даже не думай реветь. Подумаешь, сейчас ты потеряешь и подруг. С кем не бывает? Свои моральные принципы ты сломала давно», а вслух проговорила:

— Прости, Кэр, я… я не вернулась тогда с Бонни и Джеем, потому что хотела защитить Кая от еретиков. Я спасла его, а он — меня.

Повисла тишина, а потом Кэролайн, часто заморгав и подняв вверх руки, словно не желая принимать действительность, ответила:

— Кэтлин, ты спятила? Нет, ты совершенно точно спятила. Я думала твое увлечение «нормальным» Паркером — это временная утеха, но чтобы вот так… ты… Ты за него едва не положила свою жизнь?

— Да, — я стиснула кулаки, вонзая ногти себе в ладони. — Я сделала это… с ним…

— Что? — почти одновременно спросили подруги.

Мне пришлось поднять на них глаза, которые наполнились слезами, и за этой пеленой я уже ничего не видела, только моргала и говорила:

— Я… спала с Каем, я… Боже… — вдох. — Я люблю его, — и разрыдалась. — Простите меня, я должна, должна чувствовать себя виноватой, но не чувствую. Я люблю Кая Паркера. И мне совсем не стыдно.

Форбс смотрела на меня и сама уже не могла скрывать эмоций, и это давало мне крошечную надежду, что она понимает меня, ведь в ее жизни тоже был монстр — Клаус Майклсон. Но она справилась, оттолкнула его, она смогла, а я не могу.