Жертвоприношения

Просто как будто его собственной жизни из-за того, что случилось, угрожает опасность.

Ему было необходимо действовать, потому что он не мог вообразить себе последствия того, что касается его с ней отношений, — той единственной вещи, которая после гибели Ирен сумела придать смысл его жизни.

Если вам кажется, что это высокие слова, значит вы никогда не отвечали за смерть того, кого любили. А такое, уверяю вас, кое-что да значит.

Пока он торопливо спускался по ступеням больницы, перед его взором вновь вставало Аннино лицо с желтыми кругами под глазами, мерзкий цвет синяков, раздутая плоть.

Он только что увидел ее мертвой.

Он еще не знает, кто и зачем захотел ее убить.

Его пугает, что это произошло снова. После убийства Ирен… Между этими двумя событиями, очевидно, нет никакой связи, тем более что убийца целился именно в Ирен. Анна же просто оказалась на дороге у плохого человека в неподходящий момент, но сейчас Камилю так же больно.

Он просто не может ничего не делать.

Не может не попытаться действовать.

На самом деле первый акт уже начался, он просто этого не заметил, он начал его инстинктивно с утреннего телефонного разговора. Анна была ранена во время вооруженного нападения в Восьмом округе и «подверглась грубому обращению», сообщила ему служащая префектуры полиции. Камиль обожает это «подверглась грубому обращению». Вся полиция обожает это выражение. Есть и еще: «индивид» и «недвусмысленно заявлять», но «подвергнуться грубому обращению» гораздо лучше — три слова покрывают такую гамму возможностей от простой драки до убийства, собеседник понимает, что ему угодно, — нет ничего более практичного.

— Что значит «подверглась грубому обращению»?

Служащая ничего больше не могла сказать, она, должно быть, читала донесение, и вообще было неясно, понимала ли она, что говорит.

— Вооруженное нападение. Были выстрелы. Мадам Форестье не ранена, но она подверглась грубому обращению и отправлена в больницу.

Кто-то стрелял? В Анну? Во время вооруженного нападения? Когда говорят подобное, не очень-то легко уловить смысл, представить себе. Анна и «вооруженное нападение» — понятия настолько несовместимые друг с другом…

Служащая объяснила, что у Анны не было с собой документов, не было сумки, и они нашли ее имя и адрес в мобильном телефоне.

— Мы позвонили ей домой, но никто не ответил.

И тогда выбрали наиболее часто набираемый номер, первый в списке контактов, номер Камиля.

Она спросила у него фамилию для своего отчета, произнесла: «Вервен», Камилю пришлось уточнить: «Верховен». После небольшой паузы его попросили произнести по буквам.

Он отключился. Решение пришло само собой. Рефлекторно.

Потому что Верховен — имя не из часто встречающихся, а среди полицейских и вовсе редкость. И, совершенно не хвастаясь, Камиль входит в число тех майоров полиции, о которых помнят. И дело тут не только в росте, не только в его личной истории, репутации, не только в Ирен, не только в «деле бомбистов», но во всем сразу. Для многих людей он носил клеймо «человек из телевизора». За ним числилось несколько заметных выступлений. Операторы обожают снимать его с высокой точки: орлиный нос и блестящий череп. Но — Верховен, полицейский, телевизор — служащая не смогла соединить все воедино и попросила его произнести фамилию по буквам. При воспоминании об этом гнев подсказывает Камилю, что ее незнание, возможно, первая хорошая новость за день, в котором больше ничего хорошего не будет.

— Вы сказали, что ваша фамилия Фервен?

— Да. Именно так, — ответил Камиль. — Фервен.

И произнес эту фамилию по буквам.

14 часов

Человечество так скроено: что-то происходит — и нет человека, который бы не свесился с балкона посмотреть, что случилось. Пока на крыше полицейской машины вращается мигалка, пока не высохла еще кровь на асфальте, найдется кто-нибудь, кто все видел. А на сей раз таких было много. Еще бы: вооруженное нападение и перестрелка в самом центре Парижа. Рядом с ярмаркой на площади Нации, смеетесь, что ли?

Теоретически улица перекрыта, но пешеходы передвигаются свободно; написано, что проход только для жителей домов, находящихся на данном участке, — можно было и не писать: все сразу проживают на этом участке, потому что всем хочется знать, из-за чего перекрыто движение. Теперь все спокойно, но, если послушать полуденные новости, бардак был еще тот. Полицейские машины, пикапы, технические службы, мотоциклы — все они скопились в конце Елисейских Полей, машины стояли на обеих полосах движения, и в два часа дня казалось, что от площади Согласия до площади Звезды и от бульвара Малэрб до Дворца Токио образовалась сплошная пробка. Есть от чего прийти в возбуждение, когда понимаешь, что это все твоих рук дело.