Жертвоприношения

Камиль делает еще шаг в гостиную, которую слабым рассеянным светом освещает стоящий в углу комнаты торшер. Камиля совершенно не удивляет эта безвкусная гостиная с большим плоским экраном, накрытой шерстяным пледом тахтой, всевозможными безделушками и узорчатой клеенкой на круглом столе. Вкусы у серьезных бандитов точь-в-точь как у среднего класса.

Камиль не услышал, как женщина вышла из гостиной, на мгновение он представляет, что она сидит на лестнице с винтовкой. Афнер не встает со своего кресла и ждет, как будут развиваться события. Камиль впервые задается вопросом, вооружен ли он, — такая мысль не приходила ему в голову. Это, впрочем, совершенно безразлично, думает он, но на всякий случай не нужно резких движений.

Он достает из кармана мобильный, активирует его, находит фотографию Мальваля, делает шаг вперед и протягивает телефон Афнеру, который только поджимает губы, издает непонятный горловой звук, кивает, потом указывает Камилю на тахту. Камиль выбирает стул, придвигает его к себе, кладет шляпу на стол, теперь мужчины сидят лицом к лицу, как будто ждут, что их обслужат.

— Вас предупредили о моем визите…

— В каком-то смысле…

Логично. Тип, которому пришлось сообщить Бюиссону новую фамилию Афнера и его адрес, должен был обезопасить себя. Что, впрочем, ничего не меняет.

— Я перехожу к сути? — предлагает Камиль.

В это время где-то в доме раздается пронзительный крик, и на сей раз прямо у них над головой звучат торопливые женские шаги и приглушенный голос. Камиль не может сразу понять, усложнит или облегчит это новое обстоятельство дело. Он указывает на потолок:

— Сколько лет?

— Полгода.

— Мальчик?

— Девочка.

Кто-то на его месте спросил бы, как девочку зовут, но ситуация к тому мало располагает.

— Значит, в январе ваша жена была на шестом месяце беременности.

— На седьмом.

Камиль показывает на шапку:

— А бегство всегда дело тяжелое. Кстати, где вы делаете химию?

Афнер отвечает не сразу.

— В Бельгии, — роняет он, — но я прекратил.

— Слишком дорого?

— Нет, слишком поздно.

— Вот я и говорю, слишком дорого.

По лицу Афнера пробегает подобие улыбки, в его лице вроде бы ничего не меняется, только тень на секунду легла на губы.

— Уже в январе, — продолжает Камиль, — у вас было немного времени устроить в безопасное место ваше небольшое семейство. И тогда вы организуете Большое вооруженное нападение. Четыре цели в один день. Опт. Ваши старые сообщники оказываются не у дел, возможно, вам было неловко их обманывать… Короче, вы нанимаете серба Равика и Мальваля, бывшего полицейского. Кстати, я не знал, что он тоже причастен к этому нападению.

Афнер молчит.

— Он искал, куда себя пристроить, когда вы его выгнали, — произносит наконец Афнер. — Он уже хорошо увяз в кокаине.

— Да, думаю, понимаю, что вы хотите сказать…

— Но вооруженное нападение ему больше понравилось. Это ему больше подходит.

Когда Камиль понимает, что сказал Афнер, он представляет себе Мальваля в роли налетчика, но у него не очень получается. Ему не хватает воображения. И потом, Мальваль и Луи родились в его бригаде, ему трудно представить их где-то в другом месте. Как у всех мужчин, у которых никогда не будет детей, у Камиля очень развито отцовское чувство. Дело, конечно, и в росте. Он и так родил себе двух сыновей: один — Луи, идеальный ребенок, хороший ученик, безупречный, который отплатит вам за все. Другой — Мальваль, агрессивный, великодушный, непонятный, тот, кто его предал, кто отнял у него жену. Угроза заключалась в звучании самого его имени.

Афнер ждет продолжения. Голос женщины над ними постепенно стихает, она, наверное, укачивает ребенка.

— В январе, — продолжает Камиль, — если не считать одного убитого, все проходит, как и предполагалось.

Нужно быть наивным, чтобы ждать, что Афнер хоть как-то отреагирует.

— Вы придумали, как обойти всех и скрыться с деньгами. Со всем деньгами. — Камиль снова указывает пальцем на потолок. — Что совершенно естественно, когда чувствуешь свою ответственность и хочешь поместить своих в безопасное место. Если вдуматься, все полученное от ваших вооруженных ограблений было чем-то вроде дарения по завещанию, если можно так сказать. Никогда не знал, возможно ли такое?

Афнер и бровью не повел. Ничто не может сбить его с выбранного пути. Этот вестник плохих новостей, пророчествующий о конце, который добрался до него и здесь, не получит в качестве милостыни ни улыбки, ни признания, ни содействия.

— С нравственной стороны, — продолжает Камиль, — ваша позиция безупречна. Так на вашем месте повел бы себя любой отец семейства, вы просто заботитесь о том, чтобы они ни в чем не нуждались. Но вашим сообщникам, поди тут пойми почему, такое решение не понравилось. Ну не понравилось и не понравилось — вы все прекрасно продумали. Они могут сколько угодно пытаться вычислить вас, но вы все предугадали, купили себе новые документы, оборвали все нити, соединяющие вас с вашей прошлой жизнью. Мне странно, что вы никуда не уехали.

Афнер сначала молчит, но Камиль может ему понадобиться, он это чувствует. Ему необходимо сбросить балласт, совсем немного, но сбрасывать надо.