Жертвуя королевой

В конце концов, я не римский император, а они не гладиаторы и сейчас не та ситуация, когда решается вопрос жизни и смерти. Они оба играют за моей спиной, я не в курсе правил игры, я не имею права хода в этой игре, они оба держат меня в неведении. Макс мог бы одним разговором дать мне волю, признать меня достойной игры, но он в очередной раз этого не сделал. И между нами выросла стена. Вновь.

Все это было уже слишком. «Эти двое, кажется, чересчур серьезно относятся и к себе, и к игре», — подумала я.

Я глянула на телефон, где все еще шла трансляция, и увидела, что на экране я крупным планом. Видимо, оператор направил камеру туда, куда были устремлены взгляды Макса и Назара.

Я слегка улыбнулась, мотнула головой, закидывая гриву волос на спину и не глядя больше в зал и на соперников, пошла к выходу, громко цокая каблуками.

На экране телефона я видела саму себя со спины и прежде, чем выключить трансляцию, услышала обрывок фразы комментатора: «Ну, что ж, мы видели очередную партию Рихтера, которая войдет в учебники как Атака королевой».

Глава 17. Ложная награда

Я стояла у входа в конгресс-центр в ожидании Макса. И даже сам этот факт, что мне приходится его ждать, доводил меня до исступления. Снова я оказалась в ситуации, когда ничем не управляю и даже не могу пойти куда глаза глядят. Я снова и снова чувствовала себя шахматной фигурой на Максовой доске.

Ничего здесь не знаю в этой чертовой Германии. Ни языка, ничего вообще. И, казалось бы, город и город, страна и страна. Вот тебе улицы, дома и проспекты, никто не держит, никто ничего не требует, иди себе да иди. Но нет.

В России я везде дома. Неважно какой город, неважно знаю я кого-нибудь в этом городе или нет. Осточертела мне эта Германия. Но вот я стою и жду. Потому что все сейчас решает Макс и без него я без понятия, что мне делать.

Такое мое положение не заставляло меня отчаиваться, оно заставляло меня злиться. Я поймала себя на мысли, что все последние два года, а теперь еще больше, я постоянно находилась в положении, когда ничего не решала. Меня будто помещали в декорации, обрисовывали ситуацию, показывали на препятствия и барьер, приговаривая: «И, что ты теперь будешь делать, Лора?»

Я понимала, что как только выйдет Макс, тут же появится и Назар. Но мне было уже все равно. Что-то произошло со мной там в зале, когда закончилась партия. Мне не то, что теперь не было стыдно перед Назаром, я вообще не понимала, с чего вдруг допустила такую мысль.

Мне было все равно, что там думает Макс теперь несмотря на то, что у нас случился секс. И на что он там рассчитывает.

Я жажду свободы. Я все больше осознавала в себе это чувство. Я хотела избавиться не только от навязываемой роли игрушки, приза, пешки, но и вообще от жизни, в которой я должна быть лучшей — профессионалом, женщиной, женой. Мне прямо сейчас вдруг захотелось снять с себя этот элегантный костюм, у меня все такие, зашвырнуть туфли на каблуках куда попало, нацепить джинсовый безразмерный комбез и кеды — догоните-ка. Но больше всего я бы хотела избавиться от любви. Потому что вчера ночью и сейчас на турнире я поняла, что безоговорочно люблю Макса. Все в нем такое, какое есть. И отрешенность, и холодность, и решимость, и жесткость, и небо. Я повязана любовью, а любовь требовала от меня забыть о самой себе и быть лучшей для него. Я не хочу в эту ловушку снова.

Что такое было в глазах этих двух, когда они смотрели на меня, а я наблюдала за ними через экран телефона, что вывело меня из себя. Казалось, я для них не человек, а какой-то приз, за который они только что боролись.

Мысль эта, вроде бы, отворачивала меня сразу от обоих, но в тоже время странный огонек стервозности загорелся где-то в душе. Мне вдруг захотелось не только посмотреть на эту их нелепую попытки заполучить меня, как приз, но и подлить масла в огонь.

Только сил у меня уже не было для этого ни физических, ни моральных.

Когда появился Макс, как я и думала, следом за ним вышел Назар.

«Вы еще наперегонки бросьтесь», — подумала я, когда увидела, что оба они двинулись ко мне.

Но, к счастью, им хватило и выдержки, и воспитания, чтобы не устроить сейчас передо мной сцену.

Назар остановился и встал чуть поодаль, прислонившись к колонне и сложив руги на груди.

— Едем? — спросил меня Макс и показал на подъезжающую машину.

Я глянула на Назара. Тот отвернулся, будто не хотел пересекаться со мной взглядом.

— Едем, — ответила я и забралась на заднее сиденье, когда подъехала машина.

Как только мы отъехали, телефон брякнул уведомлением.

«Нужно поговорить. Можем встретиться сегодня?» — писал Назар.

Макс молчал. Он смотрел в боковое окно, погруженный в свои мысли.

«Пока не знаю», — ответила я Назару.

— Раньше, когда я побеждал, ты всегда меня поздравляла, помнишь? — спросил неожиданно Макс.

— Помню, — ответила я и добавила. — А ты говорил, что любая твоя победа — это моя заслуга.

— Это правда, — Макс так и смотрел в окно.

— Ты ждешь, что и сейчас я тебя поздравлю?

— Было бы неплохо.

— Все изменилось, Макс.