Жертвуя счастьем

Господи, Алекс уже произвел ее в маркизы, и в один прекрасный день она станет герцогиней. Чтобы свыкнуться с этой мыслью, ей потребуется немало времени. В то же время Шарлотта знала, что не станет с недоумением озираться по сторонам, как какая-нибудь деревенщина, когда люди будут обращаться к ней по титулу.

Они вошли в холл, и Николас крепче вцепился в руку матери. Он явно нервничал.

— Его светлость ждет вас в гостиной.

Сняв шляпку и плащ, Шарлотта передала их лакею, а затем, снова взяв сына за руку, пошла вслед за дворецким. Войдя в гостиную, он торжественным голосом доложил об их прибытии.

Алекс встретил Шарлотту и Николаса у порога комнаты. Увидев его, Шарлотта затрепетала. Он был просто великолепен. Ее сердце бешено колотилось. Она не удивилась бы, если бы Алекс попросил ее унять громкое сердцебиение и не шуметь так сильно.

Похоже, Алекс тщательно подготовился к встрече с сыном. Его черный галстук был аккуратно завязан, темно-зеленый жилет, шелковая рубашка и сюртук выглядели безупречно. Алекс являл собой образец влиятельного богатого аристократа.

Коротко кивнув дворецкому, Алекс отпустил его. Слуга вышел из комнаты и плотно закрыл за собой дверь. В гостиной воцарилась тишина.

Николас молча переводил взгляд с матери на Алекса и обратно. Он почувствовал напряжение, которое царило в комнате, и это, как ни странно, подействовало на него благотворно. Николас перестал нервничать.

— Привет, Николас, — произнес Алекс глубоким голосом.

Его лицо светлело, когда он смотрел на сына, и от этого у Шарлотты сжималось сердце. В эти минуты она видела прежнего Алекса, обаятельного, доброго, жизнерадостного.

— Привет, — отозвался Николас и крепче сжал руку Шарлотты.

Алекс, прищурившись, взглянул на нее. Он как будто требовал, чтобы она отпустила сына. Однако Шарлотте хотелось сказать ему, что Николас никогда не почувствует себя раскованно, если Алекс будет продолжать буравить его мать злым взглядом, как он делал это сейчас.

— Тебе нравится в Англии? — ласково спросил Алекс Николаса, мгновенно превращаясь в прежнего доброжелательного, приветливого человека.

Николас застенчиво кивнул.

— Ты уже подружился со своими кузенами? — продолжал Алекс расспрашивать сына.

На этот раз Николас закивал с гораздо большим энтузиазмом.

— Может быть, присядешь?

Николас бросил взгляд на стоявший поодаль диван. Шарлотта и ее сын стояли у порога, как бедные родственники, впервые пришедшие в богатый дом. Алекс с упреком посмотрел на Шарлотту. Ему не нравилось, что она упорно молчит.

Но что он ожидал от нее? Ситуация, в которой они оказались, была сложной, запутанной. Шарлотта тоже могла предъявить ему обвинения. Она, в частности, считала, что Алексу не следует в присутствии сына так явно демонстрировать ей свое презрение и осуждение.

— Да, давайте сядем, — наконец промолвила Шарлотта.

Она старалась, чтобы ее голос звучал непринужденно и естественно, однако в нем чувствовалось напряжение.

Все трое сели: Шарлотта и Николас — на диван, Алекс — в стоявшее рядом кресло, обитое утрехтским плюшем. Николас наконец выпустил руку матери, но тут же прижался к ее боку. Алекс, стиснув зубы, пристально наблюдал за ними. Он понимал, что ему будет нелегко оградить Николаса от матери. Связь между ними была слишком прочной, и любая попытка разорвать ее грозила перерасти в катастрофу библейских масштабов. И в результате сильнее всех пострадает невинный ребенок, их сын Николас.

Алекс откашлялся. Впервые за последнее время он выглядел несколько неуверенным в своей правоте. И это смягчило сердце Шарлотты. Она решила взять ситуацию в свои руки.

— Николас, ты помнишь, я говорила, что твой отец находится очень далеко, и поэтому ты не видишься с ним? — спросила она и взглянула на сына.

При этом краем глаза она заметила, что Алекс снова стиснул зубы. Он никогда не простит ей эту ложь.

Николас молча кивнул.

— Теперь я могу тебе сказать, что твой отец все это время жил здесь, в Англии.

Лицо Николаса просветлело, на губах заиграла улыбка.

— Значит, теперь я могу встретиться с ним?

Шарлотта бросила взгляд на Алекса и заметила, что он охвачен сильными эмоциями, которые трудно было скрыть. Убедившись, что избрала верный путь, она продолжила:

— Дорогой мой, лорд Эйвондейл… Алекс и есть твой отец.

Произнеся эти слова, Шарлотта почувствовала, что с ее плеч свалилась гора. Но ее тут же охватило сильное беспокойство. Шарлотта затаила дыхание. Она испугалась, что Николас, который стремительно повернул голову в сторону Алекса, может свернуть себе шею. Разинув рот, мальчик широко распахнутыми глазами смотрел на Алекса.

В комнате установилась тягостная тишина. И хотя она длилась всего несколько секунд, они показались Шарлотте самыми длинными секундами в ее жизни.