Жертвы

— Я говорила Дикинсону, что не собираюсь носить это дерьмо на своем лице, — сказала раздраженно Лиза. — Не знаю, почему он так настаивает.

— Но послушайте, Дикинсон придерживается сценария. Мне платят за грим, так что, если не возражаете, мне бы хотелось заняться своей работой. На вас, — добавил Миллер, глядя ей прямо в глаза.

— Может, позвоним Филу и спросим, так ли уж действительно ему нужен этот грим целиком? — вставил Робсон.

Слегка повернувшись и с жесткостью в голосе, Миллер заговорил:

— Мы что, будем открывать дебаты? Этого требует сценарий. Тут необходим определенный грим, не вижу смысла спорить. — И он отпил глоток из своей фляжки.

Вид у Лизы был обиженный.

Миллер снова обернулся к ней, и их взгляды встретились.

— Я сказала Филу, что не хочу носить этот грим. — Актриса поджала губы.

— Мне он ничего не говорил.

— Я думаю, Лизе виднее, — вмешался Робсон.

— Ты кто, помощник режиссера или, может, постановщик? — рявкнул на него Миллер. — Я пришел сюда выполнять свою работу. А как насчет вас: вы собираетесь работать или будете стонать весь день?

— Знаешь, Миллер, ты мог бы быть снисходительнее, если бы не пил так много, — сказал Робсон, показывая на фляжку.

— Я же не учу тебя, как прижимать прелестную Лизу, — ядовито заметил Миллер, — не учи и ты меня, сколько мне пить.

Лиза покраснела и вскочила.

— Вызовите Дикинсона, я не потерплю, чтобы гример разговаривал со мной таким тоном. Что вы из себя строите, Миллер? — зло бросила она.

— Ну, со мной эти ваши «звездные» штучки не пройдут, — ответил он. — Вы даже не бывшая, вы — никогда не бывшая.

— Подонок, — зашипела актриса, делая шаг к Миллеру.

— Убирайся отсюда, Миллер! — прорычал Робсон.

— Ты что, будешь драться со мной? — с вызовом воскликнул Миллер. — Ну, давай, сосунок, покрасуйся перед своей бабой. — В голосе Миллера слышалась ярость, и его действия свидетельствовали о том, что он не на шутку взбешен. Миллер схватил попавший под руку табурет и замахнулся им, как дубинкой. — Убью!

— Да ты спятил! — обомлел Робсон.

— Может, ты и прав, — согласился Миллер.

— Ладно, Колин, не заводись, — сказала Лиза. — Разумеется, он спятил. К тому же он и специалист-то никудышный. Я работала с гримерами получше...

Больше она уже не смогла ничего сказать.

С яростным ревом Миллер замахнулся и бросил табурет в актрису. Лиза с визгом упала на пол, чудом увернувшись от пролетевшего над ее головой табурета. Табурет угодил в зеркало, со звоном разлетевшееся на мелкие кусочки. Длинный осколок вонзился ей в левую руку, порезав до крови. Весь пол был усеян мелкими брызгами серебристого стекла. Миллер, подобрав большой осколок, с силой сдавил его, не замечая, что его острый край впился ему в руку. Кровь закапала из ладони и запястья, на мгновение в куске зеркала мелькнуло его перекошенное злобой лицо. Миллер подскочил к перепуганным любовникам, тыча осколком в грудь то одного, то другого.

— Да ты и в самом деле рехнулся, — выдавил из себя Робсон, косясь на острие стеклянного оружия в руке Миллера.

— Вызови полицию, Колин, — затараторила Лиза и ударилась в плач.

Робсон стоял как вкопанный, боясь отвести взгляд от стеклянного кинжала.

Наконец Миллер, словно опомнившись, бросил осколок на пол — тот разлетелся вдребезги. Он достал из кармана носовой платок, обмотал кровоточащую рану на ладони, повернулся и направился к выходу из фургона.

— Лучшего мастера, чем я, никогда не было, — сказал он прерывающимся от негодования голосом. — И никогда не будет.

Дверь за Миллером захлопнулась.

Робсон поспешно повернул ключ в замке и оглянулся: Лиза, бледная как полотно, дрожала всем телом. Однако Робсон не торопился успокоить ее, он стоял у двери, видимо, опасаясь, что Миллер вернется. Робсон тяжело вздохнул и вытер пот со лба.

Он почувствовал, что и у него дрожит рука.

Глава 28

Лифт медленно тащился вверх и с шумом остановился на пятом этаже. Двери открылись, и в лифт заглянул краснолицый мужчина в охотничьем костюме, поинтересовавшийся, вниз ли идет лифт.

Кен Роджерс вежливо улыбнулся и отрицательно покачал головой и, когда двери лифта снова захлопнулись, крепко прижал к груди коробку, упакованную в виде подарка. Прислонившись к стенке в углу кабины, он наблюдал, как на табло над его головой высвечивались номера этажей, мимо которых двигался лифт. На десятом этаже лифт снова остановился, Роджерс с коробкой под мышкой вышел в застеленный ковром коридор.

Коробка легла на стол ночного портье около пяти минут назад, появившись как по мановению волшебной палочки. Он вышел в туалет, а вернувшись, обнаружил ее на своем столе. Сверху была приколота записка: «Лиза Ричардсон».