Жертвы

— Бросал. — Гибсон выпустил струю дыма и закашлялся. — Я давно уговариваю Чандлера бросить курить, а сам опять за это взялся, — признался инспектор. Вспомнив сослуживца, пожилой инспектор усмехнулся, и суровая складка, появившаяся было у него на лбу, разгладилась. — Чандлер не может мне простить, что я получил должность, которую, по его мнению, должен был получить он. Иногда мне кажется, что этот парень будет злорадствовать, если меня поставят к стенке по этому делу.

— Значит, вы так и не нашли никакой зацепки? — спросил Миллер больше для того, чтобы поддержать беседу.

— Ты же знаешь, как это бывает, Фрэнк. Иной раз сразу выходишь на след. А здесь с самого начала никаких улик. За месяц семь человек убиты, а мы не продвинулись ни на шаг после первой жертвы. Сегодня все утро меня донимали газетчики и телевизионщики, комиссар с меня не слезает. Хорошо хоть, что пресс-конференция — это его затея. Надо, говорит, успокоить средства массовой информации, — посетовал инспектор полиции и отпил из кружки огромный глоток пива. — Если выяснится, что пресс-конференция была уловкой, они нас затопчут... меня, во всяком случае. Я стоял перед ними и уверял, что убийца арестован, а тут новое убийство.

— Фамилия жертвы в газетах не сообщалась, — сказал Миллер. — Кто она?

— Это не подлежит разглашению, Фрэнк.

— Да ладно тебе, Стюарт, ты же не с репортером разговариваешь. Какая-то девица с панели. Все равно это — расходный материал, зачем, черт возьми, делать тайну из ее фамилии?

— А тебе что за дело? — поинтересовался Гибсон.

Миллер полез во внутренний карман куртки и извлек оттуда две фотографии. Он еще не успел положить их на стойку бара, как у инспектора от удивления округлились глаза: на одной из фотографий он узнал Пенни Стил.

— Где ты это снял? — спросил он, поднося фотографию поближе к глазам, чтобы получше рассмотреть.

— Снимал вчера вечером, не важно где и зачем.

— Ошибаешься, это может оказаться очень важно, — отметил Гибсон, подозрительно взглянув на Миллера. — А это что за тип? — ткнул он в фотографию Джорджа Кука.

Миллер рассказал все, что знал о хирурге, и снова разложил фотографии.

— Он был убит около недели назад, задавлен машиной.

— Какая здесь может быть связь с маньяком, убившем проститутку и еще шесть жертв? — недоумевал Гибсон.

Миллер попросил инспектора посмотреть на фотографии повнимательнее, не находит ли он в них чего-нибудь необычного. Тот ничего не обнаружил.

— Вокруг каждого из них есть какая-то аура, — пояснил Миллер. — Некое свечение, будто тела светятся изнутри.

Гибсон поднял брови, затем посмотрел в пустой бокал Миллера.

— И сколько ты таких наснимал? — поинтересовался он.

— Дело в том, что почему-то только я это вижу, — сказал Миллер. — На снимках вокруг них проступает светящийся контур, и оба они были убиты. По-моему, это какой-то знак. Разумеется, сами они и не подозревали, что были отмечены как жертвы.

— Ты в своем уме, Фрэнк? — воскликнул Гибсон. — Не слишком ли много ты выпил? Неужто ты и впрямь хочешь меня уверить, будто заранее знал, что этих людей убьют?

— Световые пятна на фотографиях я заметил, когда было уже слишком поздно.

Гибсон покачал головой.

— Вполне заурядные фотографии. Ничего из ряда вон выходящего.

— Я и говорю, что только мне удается увидеть какое-то свечение. Поэтому я хочу познакомиться с делами по другим жертвам, хочу убедиться в своей правоте. Мне надо взглянуть на документы, Стюарт.

— Повторяю — это невозможно. Что будет, если узнает комиссар? Он же от меня мокрое место оставит.

— А что будет, если пресса узнает об истинном положении вещей? Что вы просто бросили ей кусок, мол, пока она будет жевать, найдется какая-никакая зацепка? Думаю, комиссару такой оборот не очень понравится, а?

Гибсон нахмурился.

— Что ты хочешь этим сказать? — растерялся он.

— Мне нужно заглянуть в дела об убийствах, — ответил Миллер решительно.

— А если я откажу?

Миллер пожал плечами.

— Тогда я позвоню во все газеты и на телевидение, куда только дозвонюсь, и сообщу, что пресс-конференция была фарсом и что вы до сих пор не знаете, кто убийца.

Гибсон посмотрел на своего бывшего коллегу долгим и тяжелым взглядом, глаза его прищурились и зло сверкали из своих узких щелочек.

— Да это шантаж! — прошипел он. — Шантажировать офицера полиции — это тебе дорого обойдется, Фрэнк.

— Тебе этого никогда не доказать, — отрезал Миллер самоуверенно. — Ну что, получу я доступ к документам?

— Нет! — не колеблясь, ответил Гибсон.

Миллер соскользнул с табурета и направился к телефону в углу бара. Не успел он сделать и двух шагов, как Гибсон схватил его за рукав. Миллер холодно смерил взглядом инспектора полиции.

— Погоди, — проговорил Гибсон, сжав от злости челюсти. Он отпустил рукав Миллера, глядя, как специалист по киноэффектам снова усаживается за стойку. Они переглянулись. Миллер словно натянул на себя непроницаемую маску. — Что это даст? Если ты ознакомишься с документами?