Жертвы дракона

То был голос камышевой свирели. Она пела, словно выговаривала: - Тиу, тиу, тиу... Солнце, жги!

В густых камышах жили Камышевые боги. Они были белые, статные, носили зеленый венок на голове и тростинку в руках, как символ владычества. Ей пришло в голову, что кто-нибудь из них забавляется с тростинкой.

- Посмотреть бы его, - сказала она и пошла вперед.

Калава сделала внезапный поворот и отошла вправо. Камыши оборвались. Тропинка вышла из чащи на прибрежную поляну. Ронта осмотрелась, но бога нигде не было. Вместо бога на камне у воды сидел Дило Горбун. Он срезал камышинку, сделал из нее свирель и, прижимая ее к губам, выпевал протяжно: "Тиу, тиу, тиу..."

- Это ты поешь? - сказала Ронта с невольным разочарованием.

- Я, я! - пропел Дило.

- Я думала: Камышевый поет, - сказала Ронта наивно.

- Ага, - сказал Дило:

Русая грива, золотое лицо,

Вот мы приносим тебе мяса.

Это была молитва Камышевому богу, которую пели дети перед ловлей гольцов в темных водах Калавы.

Ронта улыбнулась и кивнула головой.

Дило опять взялся за флейту.

- Это я пою, я, Дило... Фиу, фиу, фиу... А ты знаешь, что я пою?

Ронта покачала головой.

- Как я могу знать, что поют мальчики? - сказала она.

- Не знаешь теперь, узнаешь осенью, - сказал Дило и дерзко улыбнулся.

Ронта вспыхнула и отступила.

Со дня рождения до самого обряда посвящения дети не знали ничего о любви. Они не имели права присутствовать на осеннем празднике, а потом, в зимнее время, об этом не говорилось. Летом взрослые начинали думать об осенней встрече и постепенно разгорались, но дети вместо того думали о связанных с ней обрядах. О них тоже знали не все, и они казались странными и таинственными.

- Я все знаю, - смеялся Дило, - я видел...

- Не называй запрещенного, - сердито сказала Ронта.

- Тиу, тиу, тиу, - пропел Дило вместо ответа на своей камышинке. - У Дило золотая голова и золотые руки. Посмотри, что я сделал.

Он вынул из-за пояса коротенький кремневый резец, молоток без ручки и кусочек белой кости, обточенной в виде звериной фигурки.

- Что это такое? - спросила Ронта, заинтересованная.

- Это Помощник, Мясная Гора, - сказал Дило.

Мамонт Сса - Зверь-Гора, или Мясная Гора - считался помощником Отца в созидании вселенной. Отец утвердил землю и развернул над нею небо, как плащ, а Сса Помощник усыпал его звездами по широкому полю, прорезал реки, выкопал озера и моря, раздвинул горы для прохода.

Дило утвердил свою костяную игрушку между пальцами левой руки и, тихо жужжа, принялся обтачивать ее своим резцом.

Жужжание его было все то же: "Тиу, тиу, солнце, жги..."

Ронта присела рядом и стала рассматривать костяную поделку.

- А зачем же у него ноги сведены? - полюбопытствовала она. Все четыре ноги костяного мамонта, действительно, были сведены вместе.

- Этот Сса в беде, - сказал Дило, - в яме.

Ронта нахмурилась.

- Это опять запрещенное, - сказала она.

Анаки, действительно, рыли для мамонтов ямы. Несмотря на все почтение к этому страшному зверю, помощнику Отца, овладеть им было слишком соблазнительно. Недаром его звали Мясная Гора.

Однако напоминать страшному Сса о его беде было почти кощунством.

- Ничего, - сказал мальчик загадочным тоном, - люди сильнее...

Он продолжал работать над игрушкой легкими и точными движениями. И понемногу Ронта придвинулась совсем близко и так засмотрелась, что забыла все запреты. Искусство Дило было велико. Тело мамонта, высокая голова и круглый хобот выходили из-под его резца, как будто живые. Даже маленькие глазки Сса он наметил с обеих сторон своим волшебным резцом.

Потом он отложил в сторону резец и поднес к лицу Ронты свою костяную игрушку.

- Нравится тебе? - спросил он. - А хочешь, я и тебя сделаю? Есть у меня кость, такая белая... - протянул мальчик, - как твое тело. - И он ткнул пальцем в стройный бок девушки. - А ты поправилась, отъелась, прибавил он тотчас же. - И груди налились. - Рука его дерзко скользнула на грудь девушки.

Ронта вскрикнула и ударила его по руке. Но Дило не обиделся. Он посмотрел на Ронту блестящими глазами.

- А знаешь, - сказал он, - я, быть может, еще и пойду в терновую рощу вместе с Яррием.

Ронта посмотрела на него с упреком.

- Яррий кормил тебя, - напомнила она.

Лицо Дило тотчас же изменило выражение.

- Правда, - сказал он, - и ты тоже кормила. Когда Дило был голоден. Ты моя мама, - прибавил он тотчас же. В его голосе звучала признательность.

Ронта задумалась. Слова Дило привели ей на память отсутствующего друга.

Дило посмотрел на нее, и лицо его оживилось.

- Хочешь видеть его? - спросил он неожиданно.

- Его, - повторила Ронта, как эхо. - Кого его?

- Его, Камышевого духа, - лукаво объяснил Дило. - Ты ведь на голос пришла к Камышевому духу.

- А ты видел его? - спросила Ронта недоверчиво.

- Дило все видел, - сказал Горбун. - Идем со мною. Я покажу тебе.

Они перешли Калаву вброд. Вода доходила им до плеч, и Ронта высоко подняла над головой поясной мешок, чтобы не замочить его. Но у Дило не было мешка. Он завернул свой резец и костяную игрушку в широкий зеленый лист, сунул за пояс и даже не стал оберегать их от воды.

- Небось, они не размокнут, - сказал он.