Жертвы эгоизма

Конечно, Гранит не мог этого видеть, но почувствовал, как удивилось его личное проклятие такому заявлению. Незадачливому отцу, не знавшему десять лет о существовании собственного чада, стало как-то стыдно за то, что не может выдавить из себя что-нибудь наподобие «сынок». В конце-то концов малявка был даже другого вида. Даже родился он ни из яйца а из утробы матери, что в корне отличало его от обычных драконов. И этот мальчик, на вид такой маленький и хрупкий, когда-нибудь превратится впервые в огромное зубастое нечто. Неконтролируемое зубастое нечто, дикое и опасное. Пройдет много времени, прежде чем он научится контролировать свой драконий облик. Если научится вообще, а не застрянет в нем навечно. А благодаря его матери этот выродок еще и огнем плеваться сможет в обезумевшем состоянии. Хороший прощальный подарок, ничего не скажешь.

«Ты меня, наверное, ненавидишь, - писала фея в свой последний час. - Ну и пусть. Я прожила счастливую маленькую жизнь. Делала то, что хотела. Я счастлива, что я встретила тебя и полюбила. Счастлива, что обрезала свои крылья. Счастлива, что у меня был сын. Будь счастлив и ты, Гранит. Будь счастлив. И прощай».

Чуть помедлив, Гранит свернул тряпку с тем, что осталось от феи, и вытащил ее из пещеры. Оказавшись на свету, мальчик на его спине сжался. Гранит же тяжело вздохнул и с силой встряхнул тряпку. Голубую, легкую пыль подхватил ветер, солнце заставило ее блестеть. Пуль улетела вдаль, опадая на зеленые листья огромных деревьев. Мальчишка чихнул.

- Она тебе имя дала? - уточнил у него дракон.

Ребенок помотал головой. Гранит вздохнул.

- Ладно, тогда давай так...

Он ссадил мальчика на землю и осмотрел его. Черненький, щуплый, ребра торчат. Ужас, а не гордый дракон. Глазенки заплаканные, нос сопливый, все ноги, еле прикрытые тряпьем, в синяках.

«Хреновая из феи мать получилась, - подумал Гранит, осматривая мальчика. - Хотя вряд ли из меня получится лучший отец».

В голове появилась странная мысль - взять отпуск в академии лет на пять, воспитать мальчика самостоятельно. Появилась, но тут же была отринута. Будто кто-то даст ему такой большой отпуск. Уволиться совсем? Тоже не вариант. К тому же... к тому же там Вальдор. Вальдор, мать его, Озель ле Морта, который биологию рас Эквариуса знает лучше чем кто-либо другой. Ничего. Гранит возьмет своего ушастого собутыльника за шкирку и будет трясти до тех пор, пока эльф не придумает, как облегчить полудракону жизнь. И будет почаще навещать стариков, которым оставит ребенка на воспитание. Ничего-ничего... он им не сразу скажет, что с мальчиком не все в порядке. По нему же не заметно, что он полудракон. Он сначала даст его понянчить, пусть они тоже отравятся, захотят позаботиться. А потом, дня через два, он все им расскажет. Они покричат, они поворчат, они смиряться, как смирился сам Гранит.

Наверняка мальчика будут ненавидеть в клане. Наверняка он будет там изгоем. Но он вырастет. Он окрепнет. Он обрастет броней, как внешней, так и внутренней. Он справится. Если он выжил на попечении феи, то выживет и там. Потрясающая тяга к жизни. Ничего-ничего...

- Имя Мрамор тебя устраивает? - спросил Гранит. - Драконов всегда называют именами камней. Ты черный, так что Мрамор - подходящее имя.

Мальчик потрясенно кивнул. Кажется, Граниту он не поверил... ну да и ладна.

- Сейчас я превращусь, - пояснил своему личному проклятию дракон. - Превращусь, и мы полетим лечить твое горло. Так что не пугайся. Просто залезь на мою спину, вцепись покрепче и все. Идет?

И опять кивок. Гранит облегченно вздохнул, поправил свой балахон и начал превращение, перетекая плавно из одного облика в другой так, чтобы мальчик не испугался. Но тот все равно испугался. Испугался, но со страхом справился. Оседлал подставленную шею, хотя Граниту пришлось немного помочь ему влезть. Конечно, дракон боялся - как бы это слабое создание не сверзлось вниз и не переломало себе кости. Он хотел бы сказать ему - держись крепче. Но не мог. Драконья пасть вообще не располагает к болтовне. Потому он только взмахнул крыльями и взлетел, унося мальчика подальше от пещеры. А из внутреннего кармашка его балахона, так и оставшегося висеть на драконьей шее, вывалилось и полетело вниз, словно белая бесстыдная бабочка, письмо, подписанное:

«С любовью, твоя девушка с ручья Фриги».