Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

Подсудимый: От этого показания я отказываюсь. Да, я подписал эти показания, но я их не подтверждаю. Я не отрицаю, что Гордое назвал правительство кучкой тиранов, но, однако, мы не обсуждали вопроса о смене правительства.

Член суда Зарянов: Подсудимый Кулик, как вы расцениваете Гордова и Рыбальченко — как антисоветских людей?

Подсудимый: Да, Гордое и Рыбальченко — антисоветские люди, с которыми я вел антисоветские разговоры, чего раньше не замечал и осознал это только в тюрьме.

Председательствующий: Подсудимый Кулик, вы были озлоблены, как об этом вы показали суду, на Советское правительство и партию, почему вы отрицаете ваши террористические разговоры?

Подсудимый: Да, я конечно, был озлоблен, но никогда не участвовал в террористических высказываниях и о свержении правительства. У нас никакой организации контрреволюционного характера не было. Мы действительно наговорили черт знает что, за что и должны нести ответственность.

Председательствующий: Подсудимый Кулик, вы с Павловым были знакомы?

Подсудимый: Да, с Павловым я познакомился в Испании в 1936 году, куда я был командирован нашим правительством. По возвращении из Испании с Павловым я встречался однажды. Я был вместе с ним на охоте в Завидово.

Оглашаются показания Павлова: «… в конце апреля 1940 года я с Куликом охотился в Завидово под Москвой. В разговоре между нами Кулик сказал: если немцы нас побьют, хуже не будет. Через некоторое время при составлении одного документа Кулик заявил: лучше служить германской армии, чем в таких условиях, каку нас. И вообще Кулик проявлял себя как человек германской ориентации…»

Подсудимый: Таких разговоров с Павловым у меня не было, это с его стороны провокация. Этот вопрос рассматривался в ЦК ВКП(б) и я был полностью реабилитирован.

Павлов был шпион и он на меня клеветал. О заговоре я лично ничего не знаю, и это провокация со стороны Павлова, Савченко и других.

Председательствующий: Подсудимый Кулик, расскажите о вашей связи с Симонич.

Подсудимый: у меня была первая жена, с которой я порвал сам, затем, в конце 1921 года, я женился на Пауль, отец которой был кулаком. В 1932 году я женился на дочери графа — Симонич, с которой я прожил 10 лет. Однажды меня вызвал Сталин и сказал, что имеются сведения о том, что моя жена связана с итальянцами и предложил мне с ней разойтись. После этого я с Симонич был на первомайском параде, а 5 мая в 11 часов она ичезла. Я предполагал, что ее арестовали, но когда я зашел к Берии, он мне сказал, что нет. После этого я сразу заявил в ЦК.