Жертвы Ялты

В сопроводительном письме Женева просит нас сообщить, какой статус придан русским военнопленным и находятся ли они под защитой Конвенции. Я был бы благодарен вам за разъяснения по этому вопросу.

Заметив, что «при ответе следует соблюдать крайнюю осторожность», Патрик Дин предложил вариант, состоящий из совершенно невразумительных формулировок. Но тут пришла записка от полковника Филлимора из военного министерства:

По поводу записки… датированной 4 декабря… полученной нами от швейцарской миссии… относительно не немецких граждан, взятых нами в плен. Мы считаем это расследование опасным и предлагаем в настоящее время на запрос Международного комитета Красного Креста не отвечать.

В таком состоянии дело оставалось до последней недели воины, когда Джон Голсуорси, по поручению Джеффри Вильсона, вновь принялся обсуждать этот вопрос с Филлимором. Вильсон писал:

Письмо от Хаккиуса лежит без ответа вот уже почти четыре месяца, и мы хотим знать, возражаете ли вы по-прежнему против отправки ответа в духе прилагаемого проекта. Как вы увидите, он весьма расплывчат и не содержит ответов на вопросы, поднятые Международным комитетом Красного Креста, но, мы надеемся, вы поймете, что это не случайно.

К тому времени опасность благополучно миновала, что было проницательно отмечено Филлимором: «В связи с безоговорочной капитуляцией немецкой армии мы можем более не опасаться ответных мер со стороны немцев». После столь успокоительной фразы Джеффри Вильсон послал, наконец, короткий ответ М. Хаккиусу. Извинившись за задержку, он писал:

Советские граждане, попавшие к нам в руки, хотя и носили немецкую форму, но утверждали, что были мобилизованы в немецкую армию насильно, а потому их следует считать освобожденными советскими гражданами… *1040.

Похоже, что под конец даже МИД начал сомневаться в законности собственной политики. Ведь всегда считалось, за исключением случая с русскими в вермахте, что «с точки зрения международного права статус таких лиц определяется не их национальностью, но принадлежностью к… армии» *1041. В частном порядке МИД признавал, что «этот аспект Ялтинского соглашения… конечно, противоречит нашему традиционному отношению к политическим беженцам…» *1042Наконец, как преспокойно отметил Джон Голсуорси 23 июля 1945 года, некоторые

русские, захваченные в немецкой форме (в отличие от советских перемещенных лиц и военнопленных)… требуют, чтобы с ними обращались как с немецкими военнопленными в соответствии с Женевской конвенцией. Английские власти сейчас разрешили проводить это различие *1043.

Для нас эти чисто юридические аспекты насильственной репатриации представляют большой интерес. Англичан ужасала мысль о том, что предатели уйдут от возмездия, укрывшись под защитой Женевской конвенции. Американцам же это представлялось наименьшим из зол по сравнению с риском нарушения международных соглашений, сыгравших столь важную роль в смягчении некоторых самых страшных жестокостей современной войны. Немцы в общем тоже придерживались этого аспекта Конвенции — к счастью для многих чехов, поляков, норвежцев и других представителей континентальной Европы, служивших в английской армии.