Жертвы обстоятельств

— В том, что после колдовства появилась некоторая слабость, нет ничего удивительного, Найта. На несколько секунд тебе удалось собственной силой нейтрализовать воздействие излучения, обуздать которое уже больше трех месяцев пытаются, да никак не могут эстаминиэль, старейшины и самые опытные маги.

Я впала в ступор. Натуральный, без единой мысли.

— Мне удалось… что?

— Нейтрализовать излучение, — с улыбкой повторила Творящая. — Поблизости от «бездны», как окрестили маги этот объект, творить новое колдовство невозможно в принципе. Даже амулеты, и те барахлят. Поэтому башня Терсис и изолирована — там, рядом с «бездной», излучение особенно сильно. А перевезти объект нельзя… Но примерно через восемьсот метров воздействие практически исчезает. Маги не могут колдовать в Академии. А мы, равейны, можем. Но не в пределах поля, а словно бы создавая свободное от излучения пространство внутри него. Как пузыри с воздухом в воде, — она шевельнула пальцами, и по комнате медленно разлетелись разноцветные мыльные пузыри с переливающимися стенками. Я провожала один из них взглядом, пока он не лопнул, наткнувшись на книжный корешок. Это словно вывело меня из транса. — Размер «пузырька» зависит от силы. Меня хватило только на эту библиотеку, — огорченно качнула головой Мелисса. Свет разбился тысячью бликов в коричневых топазах серег. — Риан может накрыть несколько этажей… Сестры Иллюзиона, все вместе — башню. А ты, пусть и на короткое время, сумела загнать поле обратно в «бездну», как джинна в бутылку.

Н-да… А кто этого джинна выпустил, интересно?

Я плюнула на приличия и забралась в кресло с ногами, благо на аллийские сапоги из савальского шелка грязь не налипала. Глоток остывшего лимонового чая показался живительным нектаром.

Обойти королев… Ничего себе. Пусть случайно, пусть ненадолго — но я оказалась сильнее их. Может, во мне правда есть что-то необычное?

Или нет?

А сделает ли это «что-то» меня достойной Максимилиана?

«Не дури, Найта, — сделала я себе мысленное внушение. — Навязанная пророчеством сила — это не повод гордиться собой. Все равно, что наследством от родителей хвастаться… Вот за разработку противоядия можно присвоить воображаемую медаль».

— А что вы делаете с этой, как ее… «бездной»? — неуверенно поинтересовалась я, казнясь за косноязычие. — Может, я могу помочь? — «И докажу хотя бы себе, что я чего-то стою».

— Исследуем, — туманно пояснила Творящая. — Если хочешь, Риан завтра найдет тебя и посвятит в подробности. Одно из главных направлений экспериментов — возможность противостоять излучению. «Бездна» пришла к нам из Ордена, — добавила она, вкладывая в одну простую фразу целую пропасть намеков.

«Бездна» — возможное оружие?

«Бездна» — осколок демонического мира?

Так ли случайно ее обнаружение именно в недавнее время?

По коже прошел холодок.

— Можете рассчитывать на мою помощь, — твердо сказала я. — Сделаю все, что в моих силах.

— А что насчет звезды?

— Звезды?

Наверное, в моих глазах отразилось такое искреннее непонимание, что Мелисса просто вынуждена была пояснить — терпеливо, без капли раздражения:

— Ты не хочешь позвать своих подруг? Понимаю, у них своя жизнь, но вы все-таки звезда. Дело одной — это дело всех. Помнится, всего несколько лет назад ты с таким упоением рассказывала о своих подругах.

Что-то в этих словах царапнуло меня отравленным коготком. Во рту стало горько.

«Дело одной — дело всех…» Ну да. Конечно-конечно. Именно поэтому Айне тащила на себе неподъемный груз пророчества, ни с кем не делясь своей ношей. Поэтому Феникс в одиночку отстаивала всех перед инквизицией, когда штурмовали Зеленый. И именно это, наверное, заставило Этну в одиночку решать проблемы с родителями, а Джайян — молчать о ссорах с Птицей. И, конечно, мнимое единство побудило меня обратиться за помощью в разработке противоядия не к звезде, а в Академию.

Сейчас другой принцип в ходу. Одной — легче.

Меньше вероятность, что подставишь остальных.

— Вы немного переоцениваете значение уз звезды, — тихо сказала я. — Мы повзрослели. И не общаемся теперь, как раньше. У каждой давно своя жизнь. Личная.

— Ах, так это теперь зовется? — понятливо кивнула Творящая. Глаза цвета кофе нехорошо сощурились. — Личная жизнь. А во времена моего детства это называлось «трусость».

— Что? — от возмущения у меня горло перехватило, и вместо восклицания получился сип. — Это Феникс-то трусливая? Или Джайян? Да они без вопросов отправились со мной вызволять подопечных князя из лап инквизиции…

— А по чьей инициативе? Кто предложил их позвать? Кто предложил позвать того ведарси, Клода? — быстро спросила Мелисса, подаваясь вперед. Светотени сыграли странную шутку, смазав морщинки и омолодив Творящую лет на двадцать.

Я задумалась. Серьезно. И ответила, нехотя, с потаенным стыдом:

— Ксиль. То есть Максимилиан. Это он мне посоветовал.