Жертвы Плещеева озера

– Ума не приложу, что он делал в этом Усранске!

– Озерске…

– А я о чем говорю?..

Дайнека подошла к вопросу трактовки местоположения Сергея исподволь:

– Предположим, они где-нибудь познакомились и он к ней приехал.

– В поезде? – На большее у Ольги не хватило фантазии.

– Почему обязательно в поезде? В самолете, например… – Их вялый разговор напоминал состязание в слабоумии, поэтому Дайнека на себя разозлилась. – В конце концов, мало ли поводов для знакомства? Работа, общие интересы… – На интересах она срезалась. – Поводов действительно мало.

– И все-таки Юдифь что-то знает.

– Неужели ты пойдешь к ней еще раз? – презрительно спросила Дайнека и заметила: – А ведь у твоего мужа была очень интересная профессия.

– Почему была? Она есть, он реставратор.

– Кстати, над чем Сергей работал в последнее время?

– Восстанавливал икону пятнадцатого века.

– Это был частный заказ? – спросила Дайнека.

– По-моему, да, но по договору с их реставрационной конторой.

– А в чем заключалась его работа? – продолжала расспрашивать Дайнека.

– В ней очень много составляющих. Несмотря на то, что иконы пишут на дереве и потом покрывают олифой и лаком, они портятся от времени. На них попадает воск от свечей, брызги воды и масла. Древесину ест жук-древоточец, – со знанием дела начала Ольга. – А сколько было обгоревших икон или тех, что погубили вандалы. Работа реставратора – изнурительна до самоотречения, поэтому святые отцы сравнивают ее с монашеским подвигом. Думаешь, почему я не удивилась, когда перед своим исчезновением Сережа не пришел ночевать?

– Теперь понимаю.

– Бессчетное количество раз он оставался ночевать в мастерской: то лак может пересохнуть, то срок подошел…

– Срок сдачи клиенту?

– Ну конечно. Он, клиент, мало того – на икону раскошелился, так еще столько же за реставрацию отдает.

– Так дорого? – Дайнека недоуменно скривила губы. – Выходит, Сергей очень хорошо зарабатывал?

– Нормально зарабатывал, хотя большую часть заработка реставрационной конторе отдавал. – Ольга спохватилась: – Постой! Я же тебе не сказала: сегодня мне позвонила Анжелика, знакомая из Твери, которая видела Сережу в ту последнюю ночь.

Дайнека уточнила:

– В гостинице?

– Да! Ну, так вот, сегодня Анжелика в Москве.

– Было бы кстати поговорить с ней.

– А я о чем?! – Ольга схватилась за телефон. – Звоню?

– Звони!

Анжелика пообещала скоро прийти, она была у матери, которая жила в том же районе Москвы. Пока ее ждали, Дайнека решила кое-что прояснить:

– А что насчет того телефона, который нашли в Звенигороде? Ты говоришь, что он был абсолютно цел?

– Целехонек, и он у меня.

– И симка на месте?

– На месте.

– А почему ты не отдала телефон полицейским? – удивилась Дайнека.

– Как не отдала? Он в полиции все это время и был. Недавно только выпросила как память о муже.

– И что же удалось разузнать?

– Ровно то, что было в распечатке его оператора.

– Как все прозаично… Ничем-то нас не удивить, ничем не обрадовать. – В глазах у Дайнеки загорелся слабый огонек надежды. – Ну, хоть что-нибудь нашли полицейские, хоть с кем-то созванивались? Может быть, заметили что-нибудь странное?

Ольга покачала головой:

– Как это ни грустно, никому это не было нужно. Есть такое выражение: формальный подход. Видно, что не искали, но формально – все по закону. У меня и распечатка осталась.

– Распечатка телефонных звонков Сергея? За тот самый день?

– За два последних дня.

– Неужели ничего подозрительного?

– Звонили друзья, сотрудники, я звонила.

– И все?

– Был один звонок с неизвестного номера за день до исчезновения Сережи. Но это звонила заказчица, которая хотела получить консультацию.

– Ее проверили?

– Да вроде проверяли.

– И что? Больше ничего?

– Нет, ничего.

– Ты говоришь, что у тебя есть распечатки звонков. Можешь показать?

Ольга вышла из кухни и вскоре вернулась с двумя листами бумаги. Положив их на стол перед Дайнекой, она объяснила:

– Вот, видишь, здесь, напротив каждого номера подписано, кто ему звонил. Это – я, это – с его работы, это – наш домашний…

– А этот? Здесь ничего не написано.

– Телефон той самой заказчицы. Что ты делаешь? – У Ольги округлились глаза, когда она увидела, что собирается делать Дайнека.

– Звоню ей…

– Заказчице? – Ольга выхватила из рук Дайнеки мобильник и нажала отбой. – Что за глупые фантазии?! Я же сказала: это по работе. Полиция проверяла. Будешь перезванивать? – с подозрением поинтересовалась она.

– Нет, не буду. Мне уже ответили: абонент находится вне доступа.

– Вот видишь…

– Ничего я, Олечка, не вижу, – грустно проговорила Дайнека. – Куда ни кинь – везде клин.

– Когда только это кончится?! – Ядвига Калистратовна вошла на кухню с этим вопросом. – Всю Европу загадили! Прут и прут. Прут и прут!

Ольга сразу догадалась:

– Вы про беженцев?

– Куда только смотрит Меркель? Взяла бы поганую метлу и вымела их всех к чертовой матери!

– Вы-то что переживаете? Вам в Европу не ехать.

– Как не переживать, Оля, когда нашу страну ни во что не ставят?

– Это уже другой вопрос.

– Спортсменов дисквалифицируют…

– Это – третий.

– Не первый, не второй и не третий! – Ядвига Калистратовна чинно уселась за стол. – Это все – звенья одной цепи.