Жертвы полярной ночи

— Ну да, — сказал Антон, — когда только в морг пришел, местами такой жути нагоняло, что не переварить, видать, мозг это и кошмарило. А сейчас ничего, привык более-менее. Только когда вас вижу, тошнота подступает.

Игорь улыбнулся.

— Тошнота — это оттого, что ты жрешь жадно, уже не лезет, а все равно в рот пихаешь. Вон какой пухлый стал.

Антон возмущенно похлопал себя по скрытому под пуховиком животу:

— Где пухлый-то, у меня ни жиринки нет.

— Вот, и глистов вывести тебе надо, — согласился Игорь. — Но я не к тому, — добавил он серьезным тоном. — У меня после нашей покойницы из-под моста и футбола ее головой что-то тоже организм чудить начал, обалдел от чернухи, наверное. Ты какое-нибудь снотворное принимал или чего-то в этом роде, чтобы не совсем бессонным овощем ходить?

Антон покачал головой:

— Да нет, я по старинке, водочкой. Она нормально помогает. Если не увлекаться сильно, конечно.

— Понятно, — погрустнел опер. — Ладно, спасибо. До встречи.

— Давай, пока, — также грустно ответил Антон. — Если нужна будет компания в алкотрипе — зови, — улыбнулся он.

— Идет, — ответил тот, криво ухмыльнувшись.

Они пожали друг другу руки и разошлись.

Когда Игорь сел в машину, она уже прогрелась и в салоне было тепло. Кирилл, переписывавшийся с кем-то по телефону, поднял на него взгляд и спросил:

— Всё в порядке?

— Да… Едем в отдел, смотреть кино?

— Давай, — согласился Смирнов и откинулся в кресле.

Отъехав от больницы, Омелин спросил:

— Как думаешь, имеет смысл сейчас с ксерой паспорта возиться?

Кирилл посмотрел на часы и, покачав головой, сказал:

— Боюсь, что нет, все, кто в паспортном столе сидит, уже ушли. Там же четко все, в пять часов лапки в тапки и домой.

Игорь усмехнулся. Вечером в городе движение стало плотнее, и обратно они ехали существенно медленнее, чем днем. Тихо играло радио, и, дождавшись рекламы, Игорь снова прервал молчание:

— Слушай, я когда сегодня запись забирал…

— Так, — прислушался Кирилл.

— Вот, мне местные коммунальщицы рассказали, — продолжал Омелин, — что в тех гаражах, через которые потеряшка Тимофеева, скорее всего, шла, до этого уже было нападение на девушку.

— Да ну? — Смирнов взбодрился. — И что?

— Да ничего пока, просто делюсь слухами, — ответил Игорь. — И вот я к чему рассказ веду. Ты не собирался с сестрой пропавшей созваниваться или встречаться?

Кирилл, замявшись на мгновение, сказал:

— Хотел сегодня с ней встретиться, пару вопросов задать.

От Игоря не скрылось секундное замешательство коллеги, но он не подал виду.

— Тогда, будь добр, узнай, пожалуйста, что у потеряшки был за телефон: марка, модель, может, приметы. Если ее по голове стукнули и мобильник отобрали, можно было бы по скупкам пошерстить.

Кирилл с заметным скепсисом в голосе ответил:

— Если бы ее просто стукнули, даже наглушняк, мы бы тело уже нашли.

Омелин пожал плечами:

— А если тело в гараж откантовали и заперли? Или, может, ей память отшибло, и она утоптала куда-нибудь и в люк упала? Всякое может быть.

Смирнов поднял руки, будто сдаваясь.

— Да я не спорю, не спорю, всякое могло быть… Ладно, я спрошу, за спрос денег не берут.

— Отлично, — сказал Игорь. — Как узнаешь, расскажи, хорошо?

— Нет, конечно, — рассмеялся Кирилл, — буду держать в секрете ото всех. Если уж речь зашла о потеряшке, — голос опера стал серьезнее, — ты помнишь, что у нас завтра допрос ее коллеги, который с ней вместе в автобусе катался?

Теперь настала очередь улыбаться Игорю.

— Сделаем все с Мишей в лучшем виде, не извольте волноваться.

— Ну хорошо, поехали смотреть кино. — Кирилл опустил спинку кресла и всем видом пытался передать ощущение безмятежности и расслабленности.

Омелин сделал музыку погромче и попробовал просто ехать, выкинув из головы мысли о работе, планах и почти неминуемом кошмаре, который ждал его ночью.

04.02.2022, 19:10

Они прибыли в отдел. Дежурный скучал, посматривая поверх телефона на спящую в обезьяннике женщину. Та похрапывала.

Игорь прошел в свой кабинет, а Кирилл, остановившись, спросил, кивнув на спящую:

— За что ее? Вроде прилично выглядит.

Дежурный махнул рукой:

— Проспится — отпустим. Она из гостей возвращалась домой, а у нее клумбы под окном. И табличка, типа с собаками не гулять. Ну, пришла к подъезду и видит — прям на ее сугроб с розами какой-то пес гадить уселся. Ее и переклинило.

— И что она? — заинтересовался Смирнов.

— Да, ерунда. Отняла у собакена какашки и пыталась ими во владельца кидаться.

— Прикольно, — усмехнулся Кирилл. — И как успехи?

— Никак, — ответил дежурный, — она ж в зюзю. Ни в кого не попала, только пса напугала до обморока, когда встала на четвереньки и начала на него лаять — типа объясняла на собачьем, что здесь гадить нельзя, это ее территория.

— Так ее из-за собаки приняли, в смысле — за обморок?

— Нет, — покачал головой он, — хотя крыша у животины после такого, наверное, поехала. Она же под конец натурально свой куст подснежников решила пометить и уселась на улице прямо под окнами. Тут ее пацаны и повязали. Она еще им всю дорогу рассказывала, как надо розы удобрять и что от нее им только польза. А тут ее уже и разморило.