Жертвы полярной ночи

Алексей недоуменно моргнул, но пошел за ней. Казалось, что она покачивала бедрами еще более соблазнительно, чем обычно.

Девушка подошла к какому-то металлическому столу, развернулась и, приподнявшись, села на него, широко раздвинув ноги. Она потянулась к подошедшему на ватных ногах Лису и вытащила из его рук фонарик. Щелкнула кнопкой, и помещение погрузилось во тьму.

Ее шепот, казалось, шел отовсюду и грохотал в ушах Алексея наравне с ударами бешено барабанящего сердца.

— Иди ко мне, — приказал неземной силы голос, и Лис был рад ему подчиниться.

Он сделал шаг вперед и сразу почувствовал, как его голову обвили ее руки. В кромешной тьме и полной тишине его осязание обострилось, и нежная прохлада рук, ласкающих его лицо, была необыкновенно приятна. Затем она взяла его за затылок и медленно склонила к себе. Алексей подался вперед и, протянув руки, чтобы обнять Пиявку за талию, наклонился к ее лицу. Ее губы были такими же прохладными, как ладони, но ощущались как бархатные лепестки цветов. Она целовала его, и с каждой секундой поцелуи становились все более и более страстными. Они сплетались языками, и от этого у Лиса тряслись поджилки и бежали по спине мурашки. Он никогда не испытывал ничего подобного, и от переполнявших ощущений у него начала кружиться голова.

Будто почувствовав это, Пиявка спрыгнула со стола и, неожиданно ловко развернув Алексея, опрокинула его на спину. Казалось, что темнота ей нисколько не мешала.

Алексей, поняв, чего она хочет, закинул ноги на стол, полностью ложась на него. Пиявка тут же оседлала его и резким движением расстегнула на нем куртку. Сделав это, она нагнулась к нему и впилась поцелуем в губы. Лис обнял ее, обнаружив, что свой пуховик она уже успела снять и его руки гладят прикрытые тонкой футболкой лопатки. Не найдя замка лифчика, он потянулся к груди Пиявки, и, когда начал ласкать ее, она укусила его за губу. Эти ощущения будто взорвали бомбу у него в голове. Лис совершенно потерял ориентацию в пространстве, перестал понимать, где верх, а где низ, перед его глазами плыли разноцветные круги, а стук сердца бешеным барабаном отдавался в ушах. Его затянул водоворот неземных ощущений. Казалось, что его тело превратилось в сплошной оголенный нерв, на котором она играла, доставляя своим языком, своими губами и руками сводящее с ума, почти болезненное блаженство. Удовольствие, которое дарили эти ощущения, уже было на пределе того, что может перенести человек, и, когда она расстегнула ему ширинку и запустила туда руку, одновременно целуя его шею, волна экстаза накрыла Лиса с такой силой, что он потерял сознание.

07.02.2022, 16:32

— Исключительная девушка, — сказал Игорь Омелин, рассматривая фотографию Веры Михайловны Князевой, которую нашел в соцсетях. Он снова сидел на пассажирском сиденье машины Кирилла Смирнова, и они как раз выезжали из оперчасти опрашивать мужа пропавшей.

Он показал экран смартфона Кириллу, и тот, кося взглядом на дорогу, ухмыльнулся:

— Исключительность подтверждает правильность?

Игорь пожал плечами. На фото улыбалась девушка, которая, как он считал, уже умерла.

— Ты с ее мужем как договорился? В смысле, рассказывал ему что-нибудь? — уточнил он.

— Нет, зачем? — Смирнов пожал плечами. — Сказал, что приедем поговорить. Он согласился. Ничего сверхъестественного.

Омелин промолчал. Ехать было недалеко, и вскоре они уже парковались во дворе старого двухэтажного дома. Здание было довольно ветхим, построенным еще до активной индустриализации города. Казалось, что из прошлого века его вытаскивали только спутниковые тарелки на крыше и стеклопакеты в окнах. Несколько кварталов таких аварийных деревянных домов осталось в самом центре города, создавая контраст с расположенными поблизости ухоженными зданиями местной администрации и федеральных служб.

— Вторая квартира, — сказал Кирилл, уверенно двигаясь к подъезду.

Игорь молча поспешил за ним. Поднявшись на невысокое крыльцо, они открыли старую деревянную дверь без домофона и замка и вошли в дом. На первом этаже имелись всего две квартиры, и дверь с цифрой «1» была опечатана полицией.

Кирилл усмехнулся, оглядев бумажную пломбу, и нажал кнопку звонка у второй квартиры.

Покрытую коричневым дерматином дверь открыл мужчина, ровесник оперов, одетый в домашние штаны и футболку. За его спиной, с любопытством и страхом разглядывая непонятных гостей, пряталась маленькая девочка.

— Добрый день, меня зовут Кирилл, я звонил вам, — представился Смирнов. — А это мой коллега, Игорь. — Он кивнул на Омелина.

— Здравствуйте, Сергей, — произнес тихим и грустным голосом мужчина и пожал руки операм.

— Наташа, иди сюда! Не мешай взрослым! — раздался крик с кухни. Затем из-за угла выглянула женщина лет пятидесяти и, осмотрев оперов, поздоровалась. — Наташа, иди сюда, кому говорю, — заворчала она на девочку, которая с неохотой, но все же отошла от отца, за штанину которого держалась, и побежала к бабушке.

— Пойдемте в комнату, — предложил Сергей, и опера, разувшись в коридоре, пошли за ним.