Жертвы Северной войны (СИ)

Мари отметила, что в этой комнате мало что изменилось за два года. Разве что прибавилось фотографий на стенах… нет, не фотографий девушек: Анджей был страстным фотолюбителем, так что гостиную украшали, в основном, виды Столицы в разную погоду. Да еще прожженный в нескольких местах, изношенных зеленый коврик исчез с пола, его место занял желтый, поновее… впрочем, он выглядел почти таким же несчастным, как его предшественник.

— Чудесный закат, — сказала Мари, показывая на одну из фотографий.

— Ага. Это перекресток Проспекта Одинокого Маршалла и Старой Гончарной, — довольно ответил Анджей. — Нравится?

— Перекресток? Что-то я не узнаю это место…

— Там недавно новый магазин построили, а старый особнячок снесли. Ну тот, с кошками на фронтоне.

— Кошек жалко…

— Их на набережную переставили, около цирка. Если хочешь, пойдем погулять потом, я тебе покажу.

— Добрый вечер, Мари, — поздоровался Винсент. Он сидел в кресле за низким журнальным столом (на столе стояла корзинка с булочками и блюдо с остатками магазинного тортика). — Очень рад, что ты наконец нашлась. Ты видела объявление в газете?

— Да, видела, и я хотела сказать…

— Да-да! — Кристина чуть ли не толкнула Мари на диван. — Садись, сейчас я тебе чаю налью, и рассказывай, быстро рассказывай! Что с тобой случилось? Почему ты не ответила на мое письмо, ты ведь была в Нэшвилле, я точно знаю! Что этот наглый мистер из МЧС от тебя хотел и зачем? Что это вообще за идиотская ситуация с Маринбургом? В новостях ни хрена не говорили, но один из моих пациентов работает на «Антенне Аместрис», так он сказал, что это была какая-то жутко секретная операция, но им запретили выпускать даже те крохи, что они нарыли! И как получилось, что ты в такой ситуации? Что это за семья? Почему ты уехала из Нэшвилла, что опять случилось?

— Кристина, дорогая, может быть, ты позволишь Мари сказать хоть что-нибудь? — предложил Винсент.

— А?.. — Кристина моргнула. — Я просто очень беспокоилась!

— Я верю… — Мари вздохнула. — Послушай, Кристина, я бы очень хотела вам все рассказать, но я, честное слово, не могу! Считай, что тот твой пациент был совершенно прав.

— Ты дала подписку? — быстро спросила Кристина. — Ох, чай, чай, да конечно… — она потянулась за заварником, стоявшим в середине стола. Заварник был новый, с желудями.

— Что-то вроде того, — кивнула Мари. — Ну… я пообещала.

— Кому? Тому коротышке? — Кристина приготовилась наливать в чашку. — Который не то штатский, не то военный, не то вообще не пойми кто?

— Этот коротышка — брат моего мужа, — заметила Мари.

— Да что б я сдохла! — Кристина резко выпрямилась, и темная струйка чая пролилась ей на колени, обтянутые красной тканью юбки.

Винсент оказался начеку, и перехватил заварник, пока Кристина не успела наделать еще больше ущерба.

— Но ты не носишь кольца! — воскликнула она таким обвиняющим тоном, как будто именно из-за отсутствия кольца она пролила чай.

Мари бросила удивленный взгляд на свои руки. И впрямь, нет! И никогда не было.

— Я вообще кольца не люблю, ты же знаешь, — сказала она, улыбнувшись. — Мешают они… мне кажется, это немножко старомодно.

А сама вспомнила: «Пока нет. Чтобы делать предложение по всем правилам, нужно кольцо. А где я его сейчас возьму? Так что с этим придется подождать хотя бы до завтра… Или даже еще дольше… У вас же тут наверняка нет ювелирного магазина». И как она обрадовалась тогда.

— Да? — Кристина кинула подозрительный взгляд на собственные руки, украшенные тремя разнокалиберными перстнями. — А я думала, ты вообще придерживаешься довольно старомодных взглядов, уж извини… Ох, моя юбка!

Кристина вскочила, как ошпаренная, и кинулась в ванную.

Мари улыбнулась. Замедленная реакция на подобные происшествия — это она тоже помнила отлично. Действительно, как прошлая жизнь…

Кристина вернулась из ванной очень скоро, продолжая оттирать юбку влажным вафельным полотенцем, и настояла, чтобы Мари немедленно выложила все, что с ней случилось. Пришлось выкладывать. К удивлению Мари, сокращенная версия выглядела вполне правдоподобно. Согласно ей, она познакомилась с инспектором Альфонсом Элриком в Маринбурге, а после завершения его секретного задания, когда весь Маринбург был эвакуирован («и не спрашиваете меня, что это было за задание, не имею права!»), они поженились. Однако у Альфонса было еще одно ответственное дело, поэтому Мари поехала в Нэшвилл, куда ее направило министерство. Однако ее муж погиб, и брат мужа забрал ее из Нэшвилла. А разузнавал он все про Мари у Кристины, потому что тогда еще не знал, что Мари — жена его брата, а думал, что она просто свидетельница по делу.

— Хорошо, и какой месяц? — деловито спросила Кристина, едва Мари договорила последнее слово. — Пятый, шестой?

Это за подругой тоже водилась: она никогда не давала себе времени на обработку новой информации. Мари иногда не была уверена, слушает ли Кристина вообще хоть кого-нибудь.

— Шестой.

— Ну ты героиня, — Кристина достала из пачки, лежащей на столе, сигарету, спохватилась и положила ее на пачку сверху. — Ты уверена, что потянешь?