Жертвы Северной войны (СИ)

— Ну… чем занимаешься. Что планируешь.

— Работаю с отцом в лавке. Привычно. Планирую… какие у меня могут быть планы? День кончился — хорошо.

— Ты о чем? — таких нот мрачности и обреченности в голосе Гнева Элисия давно не помнила. Казалось, чуть-чуть отклонится в сторону пафоса — и получится рисовка, показуха. Качнется в строну мрачности — будет апатия. А так, на грани апатии и показухи, выходит нечто странное. Искренность?..

— Гомункулусы живы до тех пор, пока их подпитывает энергия философских камней. Понятия не имею, сколько во мне этих самых камней и насколько их хватит. Честно, — Гнев сделал глоток кофе и поморщился. — Нет, все-таки переборщили с гвоздикой.

Элисия хихикнула.

— Ты чего? — Том вскинул на нее глаза почти обиженно. — Я сказал что-то смешное?

— Просто ты слишком хорошенький. Ла-апочка… трагический тон — не твое.

— Блин, скажи мне кто другой — я бы обиделся, — буркнул он.

— Ты же знаешь: если ты умрешь раньше меня, я буду очень грустить и даже разревусь. Если я умру раньше тебя, мне приятно думать, что ты тоже будешь грустить и хотя бы придешь на мою могилу, — Элисия улыбнулась. — Так делают люди. Это все очень печально, но так устроена жизнь.

Том взглянул на нее со странным выражением — Элисия решила, что это была растерянность. Некоторое время никто из них ничего не произносил.

— Ты — это нечто, — сказал наконец Том. — Как ты умудряешься каждый раз вышибать меня из колеи?

— Потому что это неправильная колея, — махнула рукой Элисия. — Из правильной тебя было бы не вытащить грузовиком. И вообще, кто знает, сколько живут гомункулусы? Может, ты еще всех нас переживешь!

— Еще как переживу, — Том снова схватил чашку с кофе. — Просто из вредности.

— Другое дело!

…Бывают такие мужчины, которые ни в какую не замечают, что девушки в них влюблены. Ни предусмотрительность, ни забота, ни верность не способны пробить скорлупу их концентрации на Самой Важной Проблеме Сегодняшнего Дня.

Впрочем, бывают мужчины, которые еще и предпочитают ничего не замечать — например, потому что, у них есть любимые жены, чудесные дети, и они просто не хотят обижать воспылавших к ним страстью молодых особ.

А бывают и девушки, которые никогда, ни за что, даже под страхом смерти не покажут своей любви. Вот такие, как Элисия Хьюз, например.

— Ты по каким делам здесь? — спросила Элисия. — Послушай, что они сюда положили?.. Все никак не могу понять… клубника — не клубника…

— Да так, — Том дернул плечом, показывая всю несерьезность свалившихся на него дел. — Скончался один из деловых партнеров отца, надо было разобраться с бумагами.

— О? — Элисия насмешливо сощурилась. — Тебя принимают всерьез?

— Не сразу, — в тон ей хмыкнул Том. — Но когда надо — принимают. Потом, мой паспорт ты видела.

Элисия зачерпнула ложечкой немного мороженого и протянула Тому.

— Ну-ка, попробуй и скажи, что они сюда засунули! Может, хоть ты поймешь?..

— Нет! — Том отшатнулся от безобидной ложечки, как будто она была начинена динамитом.

— Не хочешь, как хочешь, — Элисия пожала плечами, и сунула означенную ложечку в рот. — Хотя вообще глупость делаешь. Ну, если тебе не нравится мороженое, мог бы хоть пирожное заказать. Там были такие симпатичные, с вишнями…

Том молчал.

— Сейчас я начну вести себя, как Изуми-сенсей! — пригрозила Элисия. — Я-то знаю, что ты на самом деле любишь сладости!

— Нет, как Изуми не будешь, — буркнул Том. — У тебя кишка тонка стукнуть меня головой об стол.

— Предположим. Но наорать могу. А ну-ка немедленно заказал свой любимый шоколадный пудинг! Я же видела, как ты на него пялился.

Том сердито на нее зыркнул, но промолчал.

— Сейчас сама закажу, — Элисия встала из-за стола. — И только попробуй убежать, пока я хожу!

— С одним условием.

— Да? — Элисия остановилась.

— Ты мне расскажешь, по какому делу сюда приехала.

— Ладно. Я и так собиралась. Что могу — расскажу. Только учти, тебе придется сразу же все забыть.

Она пошла к прилавку. Светлые кольца кос над ушами прыгали в такт шагам, как солнечные зайчики.

…Есть мужчины, которые ни за что не покажут свою любовь. Точнее, не покажут ту ее форму, которая будет… нежелательной. Ненужной. Сложной. Потому что у такой любви нет и не может быть ничего впереди.

К этой категории мужчин принадлежит, например, гомункулус, когда-то звавшийся Гневом.

Шоколадный пудинг съесть оказалось не так уж трудно. Совсем. По сравнению с поеданием философского камня… Камень горчил и вызывал изжогу… не говоря уже о том, что каждый укус давался через страх: а вдруг зубы сломаются?.. И обломки, сухие крошки впивались в десны… Пудинг был приторно сладким и вызывал тошнотное ощущение в желудке, да еще и налипал на зубах. Почему Элисия решила, что он любит эту гадость?.. Что он действительно любит, так шашлыки. Мясо, острые помидоры и жир по подбородку. И непременно пальцы потом облизать, это главное. Но сказать об этом Элисии?.. Лучше смерть.