Жертвы Северной войны (СИ)

— Вот как? — Уинри опасно сдвинула брови. — Нет, я еще понимаю, когда Эдвард берется опекать меня даже от дурных вестей, словно маленькую девочку… с переменным, впрочем, успехом… но какого черта ты это делаешь?

Мари вздохнула, сдаваясь.

— Как-то это не очень хорошо, — призналась она. — Если Эдвард не хочет, чтобы ты знала, мне остается только уважать его решение. То, что с ним случилось, только его касается. И вообще, может быть, это засекречено?.. Я даже и не знаю.

— Если не знаешь, значит, точно не засекречено, — фыркнула Уинри. — Если ты узнаешь что-то секретное, тебя заставляют столько бумажек подписать, что трем бюрократом работы на год хватит разбирать.

— А тебе приходилось?

— Поживи с этими двумя психами с мое, и не то… — она осеклась. — Да, приходилось, конечно. Так что можешь быть уверена: ни во что особенно секретное ты не вляпалась. Да и у меня допуск есть.

— Допуск?

— Ну да! Мне из-за братцев во столько всего пришлось влезть, что нашим милитаристам-бюрократам оставалось либо убить меня, либо все это дело узаконить. Убить Эдвард не дал: как-никак, подруга детства, личный механик и вообще полезная личность…

— А еще жена, — поддакнула Мари.

— Нет, женой я тогда еще не была… — Уинри махнула рукой. — Кстати, знаешь, до сих пор иногда удивляюсь, как это я умудрилась ей стать.

— Ты не собиралась соглашаться?

— Нет, я удивлена, как Эдвард вообще додумался сделать мне предложение! Я была куда более низкого мнения об его умственных способностях.

— Может, он был пьян? — предположила Мари, улыбаясь: такое потешное лицо было у Уинри в этот момент. Совсем девчоночье и слегка обиженное.

— Слушай, а это идея! — серьезно согласилась Уинри и задумалась. Потом усмехнулась. — Нет, не подходит: он от спиртного сразу засыпает.

— Может, лунатил?

— Ага, и я с ним в пару, что согласилась!

Мари вдруг хихикнула.

— Ты чего?

— Представила эту картину в лицах. Как Эдвард идет к тебе с протянутыми вперед руками и закрытыми глазами, а ты…

— Отмахиваюсь от него подушкой?

— Опрокидываешь на него ночной горшок!

Тут захохотали обе, и уже в голос.

— Смех смехом, а что все-таки было? — спросила Уинри, когда приступ веселости был избыт.

Мари задумалась. С одной стороны, ей совершенно не хотелось встревать в эти дела: если Эдвард считает разумным не говорить что-то своей жене, то почему говорить должна она?.. А с другой стороны, ей не хотелось что-то скрывать от Уинри: ведь они в самом деле как будто подружились. Да и ведь никто не сказал, что она должна выкладывать именно все… Разумная дезинформация — не ложь.

— Да ничего особенного, — сказала Мари словно бы нехотя. — Просто-напросто я заснула, а Эдвард пошел выгуливать Квача. Ей-богу, до сих пор удивляюсь, как ему это с рук сошло! Чужую собаку, да еще такую здоровую…

— Эдварда почему-то очень любят собаки, — задумчиво ответила Уинри. — Он к ним равнодушен, а они в нем души не чают. Я еще не встречала собаку, которая его бы не слушалась.

— Ну и все равно странно… В общем, он пошел выгуливать Квача и, разумеется, опоздал на поезд! Я на следующей станции сошла, чтобы дождаться его, а он появился только под вечер. Следующий поезд уходил с утра, так что мы переночевали там.

— Ясно… — Уинри подозрительно посмотрела на Мари. — И из-за такого пустяка Эдвард комедию ломал?

— Может, он не хотел, чтобы ты знала, что он на поезд опоздал? Глупая ведь оплошность, в общем-то.

— Может быть… А точно больше ничего не случилось?

— Случилось. На меня в поезде напал вооруженный маньяк-мститель с несовершеннолетней помощницей, я их в одиночку скрутила и сдала в полицию.

Уинри улыбнулась.

— А инопланетян не было?

— Нет, инопланетян не было. Только маньяк.

— Ну тогда ладно… — Уинри хмыкнула. — А у тебя с чувством юмора все в порядке. Приятно слышать.

— Это профессиональное.

— Слушай, может, устроим соревнование? Уверена, что по черному юмору механик автопротезов обычного врача переплюнет!

— Тебе придется дать мне фору: у тебя практики больше.

— Это что, намек на мой преклонный возраст?

— Ты сама это сказала!

И на этом месте Мари широко зевнула, еле успев прикрыть рот рукой.

— Ох, извини, я тебя отвлекаю, а ты спать, наверное, хочешь! — Уинри бросила неуверенный взгляд за окно, где солнце, хоть и перевалило за полдень, совсем еще не собиралось клониться к закату.

— Очень хочу, — призналась Мари. — Я думаю, мы еще завтра поговорим, ладно?

— И завтра, и послезавтра, и когда захочешь, — оптимистически пообещала Уинри. — Тебе что-нибудь еще надо?

— Нет, спасибо, у меня все есть.

— Ладно, я пошла… спи, сколько хочешь, если завтра вдруг проснешься, а меня дома не будет — меня могут вызвать с утра — тереби кого-нибудь из девочек. Лучше Сару, если сможешь отличить от Триши…

— А Эдварда?..

— Что Эдварда?.. А, так ведь он завтра уедет с утра пораньше! Он только тебя привез, а сам будет в Столицу возвращаться. Не в состоянии выбрать даже дня, чтобы побыть с детьми! — лицо у Уинри на этой фразе стало очень сердитым. — Ну ладно, спокойной ночи!