Жертвы Северной войны

Квач тихо зарычал, приподнял верхнюю губу. «Тихо, тихо мой хороший, — сказала Мари вполголоса, машинально. — Рано пока… подожди чуть-чуть». Может быть, еще удастся договориться…

— Я здесь оказалась, потому что я, как врач, не могу спокойно смотреть, как люди нападают на беззащитного и невиновного! — воскликнула она. — Вы бы хоть улики предъявили!

Получилось, кажется, выспренно и неискренне. Да и голос у нее сорвался. Но… но что еще сказать-то? Книг она читала мало, все больше по специальности, юридической наукой вообще никогда не интересовалась. Откуда ей знать, что говорят адвокаты?! А страшно-то как, страшно… ведь эти люди еще недавно с ней на улицах раскланивались. И почему у них такие ужасные лица? Да, они разгневаны и напуганы, они бояться за участь детей, и их терзает ярая ненависть к тому, кто мог сделать что-то плохое с Анитой и Гретой и мальчиками. Но ведь Мари тоже мучают все эти чувства! А она не собирается ломать и крушить все подряд только потому, что подозревает кого-то. Так просто нельзя поступать. И она будет сильной. Она даже в приюте не трусила, когда девчонки хотели побить всей спальней…

Правда, девчонки не бросались всем скопом. Выходили по одной. И Мари, тогда, помнится, отделала всех… Последняя расквасила ей нос, но и только. Кит все равно сказал, что она будет «его девочкой», даже несмотря на нос. Он сказал, ему нужна была сильная…

Мари внутренне улыбнулась воспоминаниям своего несчастливого детства. И встала в боевую стойку.

— Будете убивать его — убивайте и меня! — крикнула она.

«Ну, пацанов-то они пощадят», — успела она подумать.

Кажется, мужчины заколебались. По крайней мере, какая-то тень сомнения появилась на лицах. Может быть, все еще и обойдется… Главное, не думать много. Надо войти в такое спокойное умиротворенное состояние, все видеть, все чувствовать, все замечать… как учил Тренер.

— Ведьма! — сквозь ряд протолкалась высокая, растрепанная женщина в пыльном платье. Глаза ее безумно горели, и Мари даже не сразу узнала фрау Лауген, жену старосты. В руках она держала что-то страшное… ну да, детскую ножку, обутую в кокетливый башмачок. Недавно в лавке у молочника фрау Лауген как раз хвасталась кумушкам, что муж привез из Столицы такие обеим дочкам: старшей Кирхен и младшенькой Аните. — Ведьма! Ты с ним заодно выходит! Может быть, ты наших детей и сгубила! Аниточку мою! Доченьку! — она завопила последнее слово с надрывом, и толпа мужчин расступилась вокруг нее. А Мари почувствовала, как все это страшно… неправдоподобно страшно. И темнее уже… То, что темнело, казалось почему-то особенно жутким. Словно днем было бы легче.

— Выходит, сначала я просидела две ночи рядом с Анитой, пытаясь сбить дифтерит, а потом заманила в лес и отрезала ногу, да?! — крикнула Мари. — Ну, значит так оно и было! Давай, давай, хочешь моей крови, женщина?!

Мари знала, что она говорит неправильно. Знала, что нельзя провоцировать толпу, иначе лавина страшных лиц, и горечи, и злобы обрушится на нее… вот толпа уже покачнулась, и люди… это будет страшно. Это будет страшнее, чем погибать под завалом, где не вздохнуть.

«Устала я, — подумала Мари. — День был суматошный. Поспать бы сейчас».

Смерть ее почему-то не пугала. Ганса было жалко. Вот уж человек невезучий… И Квача. Это ли симпатичные цивилизованные селяне середины двадцатого века?.. Как они потом друг другу в глаза смотреть будут?..

А может, до смерти не убьют? Может, всего только покалечат?..

Ага, «всего только»…

— Тогда уж убивайте меня, — произнес спокойный, уверенный и приятный голос. — Убивайте-убивайте. А потом ждите в гости все управление МЧС с министром во главе.

Спокойно, словно клипер бушующее море, плечом вперед, толпу рассек человек. Сделал несколько шагов по поляне, встал рядом с Мари. Был он высоким, хотя и не великаном. Просто высоким. Длинные светлые волосы собраны в хвост на затылке. Короткая светлая бородка аккуратно подстрижена. Очки-половинки слегка поблескивают в свете факелов. Лицо приятное, даже очень. Славное. Мужественное такое. Раньше Мари думала, что настолько приятные лица бывают только у ведущих киноактеров в каких-нибудь «производственных романах» (вот только длинные волосы эти актеры редко носят, да и очки), в жизни и не гадала увидеть. А вот… довелось. Взгляд карих глаз поверх стеклышек — он только очень быстро скользнул ими по Мари, но она успела уловить их выражение — девушку поразил. Там была твердость, спокойная решимость, и в то же время легкая тень тщательно подавляемого испуга… успела мелькнуть в них и какая-то доля теплоты и участия, как будто он умудрился сказать: «Не бойтесь, фройляйн, все будет хорошо». Мари даже показалось, что она услышала эти слова.

Ах нет, точно услышала: он их вслух произнес.

Откуда он взялся?.. Она его никогда раньше не видела в деревне… Но держится очень уверенно.

— Ты кто такой?! — злобно воскликнул мельник. — Еще один заступала?!